Анастасия Углик - Новый год в России. История праздника

А в 2010 году благодаря Андрею Кончаловскому «Щелкунчик» появился на экране в 3D-формате. Режиссер обозвал мультфильм, который он снял совместно с голливудской студией, «свободными вариациями на тему Гофман – Чайковский» и уверил, что работал над ним сорок лет. Переписывать сказку Кончаловский пригласил Сергея Михалкова, так что от оригинального «Щелкунчика» мало что осталось: действие перенесено в Вену начала 1920-х годов, а мыши переделаны в крыс, так как должны были стать метафорой фашизма и всемирного зла. Композитор Эдуард Артемьев адаптировал Чайковского и дополнил саундтрек своими оригинальными сочиненями. Слова принадлежат перу Тима Райса, автора либретто рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда». За Крысиного короля говорит Филипп Киркоров, а за Королеву крыс – Алла Пугачева. Но даже несмотря на обилие громких имен, проект получился совершенно провальным. «Десятки аллюзий, заимствований и переосмыслений всего на свете – от «Властелина колец» до холокоста – складываются в итоге в ни на что не похожую, порой восхитительную (танец снежинок), порой – откровенно глупую (так, крысы изъясняются на нелепом псевдомолодежном жаргоне; среди прочего звучит выражение «голимый музон») картину», – написал про него кинокритик Петр Фаворов и был самым снисходительным из всей своей братии. Впрочем, обычный русский зритель (в том числе и дети) сказку Кончаловского попросту не заметил.

Начало XX века – период великих потрясений не только для страны в целом, но и для каждой отдельно взятой семьи. Трагически менялся быт, представления о месте человека в мире, календарь и многое другое. И, конечно, Новый год и Рождество, как важнейшие ритуальные периоды «старой» России, не могли остаться в стороне от этих перемен. В их истории наступила смутная глава.

Глобальные перемены, которые Россия пережила во времена Гражданской войны и революции, не смогли не повлиять и на судьбу новогодних праздников. Перечитывая страницы дневников времен Гражданской войны, легко заметить, насколько часто их авторы, не замечая столь значимых календарных в прошлом дат, проходят мимо них либо упоминают на бумаге лишь для того, чтобы выплеснуть свои нерадостные размышления. «Последний день старого года. Проклятый год междоусобицы и всяких болезней. Где мы – на гребне великих испытаний, или не достигли еще вершины страданий, или еще суждено пережить нам многое, многое…» – пишет 31 декабря 1919 года историк и архивист Г. А. Князев.

Праздная календарная жизнь, с обрядами и традициями, постепенно угасает и со временем как бы перестает существовать, лишь иногда напоминая людям о себе неожиданно возникающим «чувством праздника». «Рождество. Пришел домой, переоделся. Несмотря ни на что, чувствуется праздник…» – отмечает в своем дневнике Н. В. Устрялов – национал-большевик, которого в послереволюционный период жизнь забросила в Иркутск, а после, вынудив стать эмигрантом, в Харбин.

Распространенная версия о том, что новогодняя елка была запрещена сразу же после Октябрьского переворота, не совсем верна. Посягательств на это дерево со стороны большевиков сразу после захвата власти не было. Николай Михайлович Любимов – писатель и переводчик, учившийся в то время в школе послереволюционных лет, вспоминал, что разучивали на уроках пения совсем «не революционные гимны, а более соответствующие нашему нежному возрасту», в том числе песню «Елочка, елочка – как мы тебя любим!». Александр Бенуа и Максим Горький в 1918 году написали и выпустили в издательстве Петрограда «Парус» шикарную детскую подарочную книгу «Елка». Над иллюстрациями к ней работали все главные художники того периода: Юрий Анненков, Сергей Чехонин, Мстислав Добужинский, Илья Репин. Авторство текстов принадлежит Валерию Брюсову, Корнею Чуковскому, Алексею Толстому, Владиславу Ходасевичу и др., а на обложке красовалась во всей красе Вифлеемская шестиконечная звезда.

В первые послереволюционные годы против новогодних праздников никаких специальных мер не предпринималось. Ну а если и стало Рождество чрезвычайной редкостью в те времена и в домах, как прежде, не устанавливали елку, то это было влияние внешних обстоятельств. В романе «Дни Турбиных» М. Булгаков повествует о событиях накануне 1919 года: «Из года в год, сколько помнили себя Турбины, лампадки зажигались у них двадцать четвертого декабря в сумерки, а вечером дробящимися, теплыми огнями зажигались в гостиной зеленые еловые ветви. Но теперь коварная огнестрельная рана, хрипящий тиф все сбили и спутали…»