Миранда Олдхаус-Грин - Кельтские мифы

Тот факт, что люди, которые записывали мифы, были монахами, таит в себе загадку. Если бы не труды христианских книжников, кельтские мифы были бы полностью утеряны. С другой стороны, с какой целью монахи фиксировали в рукописях языческие предания? Вполне возможно, они считали своим долгом сохранить устное наследие кельтского мира. Но более вероятно, что они использовали истории про старых богов и сверхъестественных существ, таких как Дагда, Медб, Морриган, Рианнон и Манавидан (главных героев следующих глав), чтобы очернить и высмеять язычество, а потому искажали легенды так, чтобы они не противоречили христианской этике. Например, в Ульстерском цикле и в «Мабиноги» война представляется бессмысленно разрушительной. В большинстве ирландских текстов к влиятельным женщинам относятся безо всякой симпатии, сексуальное поведение героев также получает оценку с позиций догматического христианства. Если мифологические тексты были записаны не клириками, а их учениками, возможно, в интерпретации проявлялась некоторая гибкость и христианская этика проступала не так отчетливо.

Прежде чем продолжить разговор о связи между мифами и христианской литературной традицией, необходимо рассмотреть переход от устного повествования к письменному. В течение длительных периодов времени сказители передавали, адаптировали и развивали основные легенды, чтобы те соответствовали времени и среде, в которой барды их произносили. Так что, возможно, выступая при королевских дворах, они ставили в центр внимания аспекты куртуазной любви и рыцарского соперничества. Камерная обстановка вечером вокруг домашнего очага располагала на создание более оригинальных версий рассказов о причудливых чудовищах и своенравных духах.

Было бы ошибкой предполагать, что мифологическая литература средневековой Ирландии и Уэльса возникла просто в результате формальной записи устных преданий. Хотя ядро этой литературы в значительной степени опирается на услышанные от сказителей легенды, тексты рукописей демонстрируют все признаки целенаправленного литературного построения. Предания были систематизированы и организованы в соответствии с работой писцов. Старинные легенды были насыщены злободневным материалом, приспособлены к новым временам; они открывают и современному читателю многомерную картину жизни на средневековом кельтском Западе.

Попытки установить индивидуальное авторство валлийских и ирландских мифологических текстов были в основном безуспешными. Некоторые ученые утверждают, что четыре ветви «Мабиноги» были произведением Сулиена, епископа Сент-Дэвидса на крайней западной окраине Пембрукшира, или его сына Ригиварха, но никаких веских доказательств их авторства нет. В отличие от ранних фрагментарных средневековых мифических сказаний, языческий элемент в валлийской литературе иногда наполовину скрыт под слоем христианского содержания: например, когда волшебного вепря Турх Труита спрашивают, как он оказался пр о клятым и обреченным существовать в облике животного, он отвечает, что Бог так изменил его и его последователей из-за их злодеяний. Так что, несмотря на то что валлийская средневековая литература может уходить своими корнями в дохристианские устные предания, валлийские писцы, видимо, демонстрировали языческие основы текстов, не описывая богов и богинь как таковых, но более тонко: они рассказывали о говорящих головах, меняющих свой облик созданиях из иного мира и о волшебных местах.

И Пуилл сел на коня, и когда он сделал это, всадница уже проехала мимо. Он поскакал за нею, пустив коня рысью, и ему уже казалось, что он вот-вот настигнет ее, но она была не ближе к нему, чем раньше [21].

Первая ветвь «Мабиноги» содержит описание волшебницы Рианнон, которая явилась Пуйллу, лорду Ллис-Арберта, в качестве всадницы, когда он сидел на зачарованном холме Горсет Арберт. Со всеми, кто сидел там, происходит нечто чудесное или катастрофическое. Ни он, ни его самые быстрые всадники не могли догнать волшебницу, несмотря на медленный шаг ее коня, но когда Пуйлл в отчаянии окликнул ее, она сразу же остановилась. Рианнон сказала, что ждала, пока он сам заговорит с ней. После короткого периода ухаживания они поженились и родили сына, Придери, которому мать-волшебница завещала свой дар управления лошадьми (см. ПРИДЕРИ И ВАЛЛИЙСКАЯ ГЕРОИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ).