Миранда Олдхаус-Грин - Кельтские мифы

В процессе создания мифологических – или любых других – историй есть нечто, связанное с их формой физического существования, нечто такое, что изменяет их при фиксации, словно это замораживает их и делает менее живыми. Письмо – лишь одна форма записи. Другой является визуальное воплощение в виде скульптуры или живописи. Многие культуры с мощной устной традицией, например бушмены Южной Африки или аборигены Австралии, выбрали второе и до сих пор предпочитают запечатлевать свои мифы только в наскальных рисунках. Изменения все еще происходят, поскольку можно закрасить предыдущие изображения и добавить новые. В древности в Европе сложные наскальные рисунки появились в таких областях, как Галисия, Северная Италия и Скандинавия. Эти изображения, несомненно, отражали космологические представления и священные предания, хотя ключ к их пониманию зачастую недоступен современным ученым. Стоит отметить, однако, что почти все сакральные наскальные рисунки, принадлежащие Древнему миру или более современным традиционным обществам, содержат некие общие темы, в частности идею оборотничества, представленную в виде фигур наполовину людей, наполовину животных. Конечно, не может быть никакой прямой культурной связи при таких огромных расстояниях во времени и пространстве, но следует указать, что загадка человеческого бытия располагает людей к размышлениям о вещах, находящихся за пределами материального мира. Возможно, животные виделись своего рода проводниками в духовный мир. В любом случае, оборотни были обычными героями кельтских мифов.

Средневековые валлийские сказания «Мабиноги» представляют собой сложное сплетение устного и письменного повествования. Действительно, трудно определить, где заканчивается одно и начинается другое. Потому что даже в письменной форме эти сказания были предназначены для исполнения перед слушателями, а не просто для индивидуального чтения про себя. И даже в этом случае определенные приемы, наиболее очевидными из которых являются использование прямой речи и повторений, выдают устное происхождение текста. Еще один поразительный прием валлийских сказаний – это способ изменения времен для усиления драматического эффекта. Например, в сказании о Передире историческое повествование ведется в прошедшем времени, а описание контекста, в котором Передир совершает путешествие ко двору Артура, резко переходит в настоящее время, чтобы подчеркнуть драматизм и непосредственную близость событий к слушателю. Это сделано для того, чтобы заставить аудиторию почувствовать себя вовлеченной в происходящее, и сказитель, вероятно, играл голосом, чтобы передать возрастающее напряжение. (Контекст цитаты, приведенной ниже, – оскорбление, нанесенное Гвиневере, жене короля Артура, безымянным рыцарем.)

И они решили, что никто не мог бы совершить такое преступление, если не был одержим некоей силой или не пребывал во власти магии и чар, так что никто не стал искать мести ему. И с этим Передир въезжает в зал на костлявой пестрой серой кляче… [14]

Слова бывают мощным орудием, тем более если они произносятся вслух, так что звук и смысл смешиваются в одно послание, которое может одновременно использоваться многими людьми. Хранители устной традиции должны были обладать потрясающе прочной и долгой памятью и способностью выучивать длинные предания наизусть, при этом украшая и развивая их. Слушатели тоже запоминали истории, которым внимали всю жизнь, и без колебаний могли указать на ошибки или несоответствия.

Рис. 14. Бронзовая статуэтка позднего железного века, изображающая человека, держащего яйцеобразный предмет, возможно яйцо друида – такое использовали в пророчестве; Нёйи-ан-Сюльяс (Франция)

В «Записках о Галльской войне» Юлий Цезарь писал о кельтах Галлии в 50-х годах до н. э. Полководец оставил важные сведения о друидах и их обязанностях по созданию и распространению устной традиции. По его словам, друиды обладали непререкаемым религиозным авторитетом в Галлии и Британии и категорически отвергали письменную фиксацию легенд. Хотя они умели писать (и действительно, они делали хозяйственные записи, используя греческий алфавит), друиды считали, что устное обучение лучше по двум причинам: во-первых, они считали нужным ограничивать знания избранных воспитанников, а во-вторых, ученикам приходилось накрепко запоминать все, что они узнали. Сложность валлийских и ирландских мифологических текстов свидетельствует о силе устной передачи традиции. Хотя сами сказания, несомненно, с течением времени менялись (именно это поддерживало их жизнь и делало их понятными и волнующими для слушателей), предельно важно было, чтобы имена людей и мест передавались из поколения в поколение и чтобы ядро мифологических посланий не было потеряно. Почему устная традиция так важна для кельтских и других древних обществ? Одна из причин заключается в том, что она давала людям и общинам чувство укорененности. Она объясняла природные явления, особенности ландшафта, прошлые конфликты и стихийные бедствия, помещая их в рамки, которые были знакомы и понятны людям. Из уст в уста предания переходили очень быстро, и такой способ сохранения коллективной памяти был доступен для большинства из тех, кто не умел читать. В средневековом Уэльсе и Ирландии письменность и книжная культура были прерогативой королевских и дворянских дворов с одной стороны и духовенства – с другой. Устные мифы и предания связывали народы вместе, давали им общее наследие и общую идентичность.