Филипп Матышак - Греческие и римские мифы. От Трои и Гомера до Пандоры и «Аватара» [litres]

Исцеленный от безумия Реей, Дионис вернулся в Грецию. Ему было довольно трудно убедить греков в своей божественности: это, даже на взгляд древних людей, хорошо отражало ту неохоту, с которой доклассические народы Греции перенимали элементы азиатской религиозной культуры. Конечно, Дионис многим отличался от прочих олимпийцев. У представителей патриархальной и откровенно мачистской культуры Греции и Рима вызывали беспокойство его женоподобие (Диониса изображали чаще других богов, но никогда не показывали с эрекцией и часто рисовали в женской одежде) и то безумие, которое он внушал последователям, преимущественно женщинам.

Обезумевшие менады разрывают несчастного на куски (слева) в присутствии Диониса

Обряды этого бога настолько растревожили римлян, что в республике началась настоящая моральная паника: сотни подозреваемых в участии в «оргиях» Вакха были арестованы, изрядную их часть казнили. Даже в позднейшую эпоху, когда праздники Диониса стали частью обыденной жизни в древних городах, не все соглашались включать этого бога в олимпийский пантеон, и во многих дошедших до нас «канонических» списках его нет.

Дионис (Вакх) был нераздельно связан с вином, особенно с вызываемым им опьянением. Первого человека, которого Дионис научил делать вино, убили соседи, подумав, что он их отравил (недаром говорят про алкогольную интоксикацию, ведь алкоголь – это все-таки несильный яд, то есть токсин). Вне зависимости от того, что греки и римляне думали про Диониса, они не собирались от него отказываться, если вместе с тем следовало отказаться и от вина. Именно поэтому Дионис стал символом праздника, отречения от культурных норм и оправдания их нарушения. Но он также воплощал ничем не сдерживаемое безумие, бесконтрольную страсть. Тех, кто входил в состояние вакхического безумия, никогда прямо не называли сумасшедшими, однако Дионис все-таки мог наслать настоящее помешательство на своих обидчиков.

Символом Диониса был тирс – посох, обвитый виноградом и увенчанный сосновой шишкой [67]. На случай, если кто-то не увидел в нем фаллического символа (а праздники Диониса редко обходились без любовно вырезанных и анатомически точных фигурок фаллосов), заметим, что пару тирсу регулярно составлял соответствующий женский символ – винная чаша. Самого Диониса часто изображали верхом на леопарде или в колеснице, запряженной пантерами.

У Диониса – андрогин он или нет – было множество возлюбленных, в том числе Ариадна, которую он, согласно отдельным рассказам, взял к себе после того, как ее бросил Тесей [68]. Их сын, аргонавт Эвримедонт, дал имя месту [69], где произошла одна из главных битв греко-персидских войн.

Фигура пьянчужки Вакха больше привлекала художников, чем сложный образ Диониса, – в пример можно привести картину «Юный Вакх» (1505–1510) Джованни Беллини. Еще откровеннее в этом плане «Пьющий Вакх» (1623) Гвидо Рени. Тициан показывает более зрелую (во всех смыслах) версию персонажа в «Вакхе и Ариадне» (1520–1523).

Тициан изобразил Вакха выпрыгивающим из своей колесницы – его поразила любовь с первого взгляда

Каменная фигура Вакха была популярным украшением как древних, так и современных садов – хороший пример тому «Вакх» в санкт-петербургском Эрмитаже. А в 1909 году Жюль Массне даже посвятил богу целую оперу.

В греческом мире богов были десятки, а в римском – тысячи, но большинство из них, даже некоторые крупные римские (например, Янус, Митра и Исида [70]), не так уж часто фигурируют в мифах. Чаще всего встречаются те, о ком пойдет речь ниже.

Пан преследует козопаса (вазописец Пана)

Матерью Пана была нимфа Дриопа. Дриопу связывали романтические отношения со многими богами, в том числе и с Гермесом. От Гермеса у нее родился волосатый малыш с рожками и козлиными ногами. Нимфа пришла в такой ужас при виде странного ребенка, что с криком убежала прочь, и Пан с тех пор обрел способность внушать внезапный беспричинный ужас, который сегодня именуется паникой.