Филипп Матышак - Греческие и римские мифы. От Трои и Гомера до Пандоры и «Аватара» [litres]

С другой стороны, некоторые своим поведением показывали, что недостойны считаться людьми вообще. Дух человека так же неразрушим, как дух божества, а потому уничтожать таких негодяев было нельзя. Вместо этого они отправлялись на помойку вселенной – в Тартар. Они присоединялись к заключенным титанам и другим несчастным, которым уже никогда не суждено ступить на поверхность матери Геи.

Большинство людей оказывались в нижнем мире в качестве теней. Тень, по сути, была той же личностью, что и умерший, только в разы слабее и бледнее по форме. Она помнила яркие ощущения и страсти земной жизни и даже жаждала их. Правильным ритуалом можно было вызвать тень из подземного царства, чтобы она поговорила с живыми. К примеру, совета умерших искал Одиссей, «напоивший» их кровью жертвенных животных, которую он вылил в небольшую яму, выкопанную в земле:

Советы умерших могли оказаться не столь уж полезными, поскольку разум теней слабел так же, как и все остальное, но по крайней мере зачастую они сохраняли ясную память. Те, кто жил наиболее полной жизнью – к примеру, такой, какую прожил Ахилл, – больше всего страдали в бледном, скучном мире Аида. «Лучше б хотел я живой, как поденщик работая в поле, службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный, нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать, мертвый» [37], – жаловался, как известно, герой.

Количество времени, проведенного в подземном мире, могло разниться: некоторые философы полагали, что тысячи лет достаточно, чтобы очистить душу от человеческих страстей и земных стремлений, приобретенных во время пребывания в теле. Многое зависело от того, какой именно жизнью жил человек.

Развратник долго вымывал из своей души грязь земного существования, в то время как аскету достаточно было только встать под душ и причесаться (в духовном смысле, конечно). Но все они пребывали в подземном мире гораздо дольше, чем во плоти, так что истинным домом человечества следовало бы считать скорее чертоги Аида, а не землю над ними.

Сын Каллиопы, музы эпической поэзии, Орфей учился у Аполлонаи, как говорят, так божественно играл на лире, что его слушали даже скалы и деревья. Он страстно любил свою супругу Эвридику и был настолько опустошен ее кончиной, что в конце концов решил отправиться в подземный мир и привести ее обратно. Чарами своей музыки он проложил себе путь мимо Кербера и Харона и в песне обратился с мольбой к Аиду и Персефоне.

Страшные правители подземного царства согласились позволить Эвридике выйти вслед за Орфеем в мир живых – но только при условии, что Орфей не будет оглядываться, даже на мгновение. Но когда Орфей собрался уже покинуть подземный мир, ему пришло в голову, что его обманом побуждают просто тихо уйти. Он обернулся, чтобы проверить, что Эвридика действительно идет за ним. Она шла, но, оглянувшись, Орфей нарушил договор, и ревнивый Аид снова затянул ее в свое царство. Орфей больше никогда не видел жены.

Орфей, зачаровывающий свирепого Кербера

Драматическая история c коллегой-музыкантом в главной роли – как Оффенбах мог отказаться от такого сюжета? Оперетта «Орфей в аду», созданная в 1850-х годах, – легкомысленная интерпретация этой истории, полная галльского остроумия. В ней парижане впервые увидели, как танцовщицы вскидывают ноги в веселом канкане. Опера Монтеверди «Орфей» (1607) гораздо ближе к первоначальной истории как по сюжету, так и по духу. В скульптурной форме Эвридику и Орфея можно встретить, например, в работе Антонио Кановы (1776) и в ренессансном «Орфее» Баччо Бандинелли во Флоренции. В живописи мы видим классическое полотно «Пейзаж с Орфеем и Эвридикой» (1650–1653) Никола Пуссена, а также версию Альберта Кёйпа, которую он создал примерно в 1640 году, – «Орфей, очаровывающий животных».

Эвридика и Орфей на шедевре Пуссена