Сергей Долженко - Страшные сказки. Брошенная кукла, Черное пятно, Девушка-призрак и др.

Собрался один мужик на работу. Вышел из подъезда к своей «волге», только дверцу открыл, а к нему мальчик подходит:

– Дядя, отдай три копейки!

Зима стоит, ветер снег метет, а мальчик в шортах застиранных и рубашке с коротким рукавом.

– Отстань! – рявкнул мужик, сел в машину и укатил.

Хотя и богат был, и дом полную чашу имел, но нищим никогда не подавал. Из принципа.

Вечером с работы домой, а у подъезда опять тот же мальчик стоит и просит у него:

– Отдай три копейки!

Оттолкнул его грубо в сторону, зашел в квартиру, телевизор цветной включил, жена ему ужин подает… выглядывает случайно в окно, а мальчик тот стоит, мерзнет, видать, но не уходит. Как посмотрел, так и забыл. Только на следующее утро опять слышит:

– Дядя, отдай три копейки!

И так два дня подряд.

Не выдержал мужик, не три, а тридцать копеек кинул ему:

– И чтоб больше я не видел тебя!

Мальчик деньги подобрал, ушел, не сказав ни слова.

А на следующее утро опять стоит у подъезда:

– Дядь, отдай три копейки!

Шлепнул мужик его по заднице, сел в машину, к работе подъезжает, а мальчик его уже там встречает и робко просит:

– Отдай, дядя, три копейки!

Давал он ему и три копейки, и три рубля, ничего не помогает. Дело дошло до того, что лежит он в постели с женой, засыпает, а его за плечо холодная ручонка трогает. Открывает глаза, а перед ним стоит мальчик и шепчет:

– Отдай три копейки!

Смекнул он, наконец, что дело не в деньгах. Стал по бабкам-шептуньям бегать, а те говорят ему:

– Совесть смотри свою. Она хоть и наказание посылает, но и спасение дает.

И точно! Вспомнил он один давний случай, залез в свой школьный альбом, посмотрел фотографии и увидел на одной из них попрошайку! В третьем классе он вместе с дружками непутевыми отобрал у этого мальчика в школьном буфете три копейки! Полегчало на душе у мужика, а то и сон потерял, и аппетит.

Видит его опять, падает перед ним на колени, кается, прощения просит и три тысячи рублей дает! Взял мальчик деньги и исчез, ничего не сказав.

Вечером мужик поел как следует и заснул спокойно. Ночью просыпается – пить захотел, идет на кухню, а там мальчик стоит в темноте и жалобно шепчет:

– Отдай, дядя, три копейки!

Замучился мужик: все сбережения ему отдал, «волгу», мебель, какая в квартире была – всё продал. Стоит перед ним на морозе, сам в одной рубашке и старых брюках, и плачет:

– Нет у меня больше ничего, всё отдал, всё!

И тогда мальчик улыбнулся и сказал:

– Нет, дядя, не всё!

Подпрыгнул, разорвал его грудь и вытащил из сердца мужика те самые три копейки.

Жил в небольшом городке старик. Зимой и летом ходил в одном и том же пиджаке, нечесанный, в комнате его, кроме стола колченогого и раскладушки продавленной, ничего не было. Получал какие-то алименты с детей, но на работу ходил как и все – пять дней в неделю. Встанет, скушает булочку с маслом, выпьет стакан чая, идет в центр города, подходит к зданию, причем не к самому старому, и держит его за стену. Ровно в час дня шел на обед, кушал плотно, отдыхал до двух в скверике и снова держал этот дом до шести вечера. Потом уставший, но довольный возвращался домой.

– Тяжелая у меня работа, – любил с важностью приговаривать.

А когда над ним смеялись, то строго отвечал:

– Рухнет город, коль я держать не буду!

Иногда его лечили в местной психбольнице, но недолго – чудиком он был неопасным.

Но вот решила приехать в тот городок какая-то уж очень важная комиссия. Из самой Москвы, кажется. И старика, чтоб невзначай на глаза им не попался, посадили на пятнадцать суток.

– Но не больше чем на пятнадцать, – предупредил старик, – а то рухнет всё.

Начальники приехали, уехали, а о старике забыли. Две недели сидит он, три недели… И вот только месяц прошел, как город весь в одночасье и рухнул. Никого в живых не осталось.

Что держал старик – никто не знал, но то что город развалился – всякий в том убедился.

В одном городе жила девушка. Родители умерли рано, оставили ей однокомнатную квартиру и кой-какие сбережения. Работала она то ли телефонисткой, то ли в сберкассе – неважно. Пришла пора ей замуж выходить. Сама она не хотела, но подруги уговорили: тебе давно не семнадцать, самостоятельная, симпатичная, а чем дальше, тем женихов меньше – всем известно. Век бобылихой не проживешь. Ну, и тому подобное. Да и самой скучнее и скучнее становится. Стала она на приглашения кавалеров отзываться. То на вечеринку пойдет, то парню на остановке улыбнется. Наконец, выбрала одного, поскромнее, да попорядочнее. Пригласила к себе. Тот с цветами и бутылкой вина – всё, как положено.