А. Ибрагимов - Cтарый царь Махабхараты. Свобода выбора и судьбa в индийском эпосe

Амбивалентное отношение к слепоте (с одной стороны – признак мудрости, с другой стороны – символ заблуждения или неведения) отражено в бесчисленных противоположных по смыслу отзывах окружающих о Дхритараштре: его то превозносят как обладающего «оком мудрости», то порицают как «погружённого в тьму» и «не видящего нравственного закона». Вот характерный пример того, как обычное отождествление физической слепоты старого царя с его духовным зрением подвергается отрицанию. Великий подвижник Рама говорит своему брату Кришне о Дхритараштре (Мбх III, 119): «Он всё ещё не постиг разумом, что же такое он совершил, что оказался воистину слепцом на земле, а всё оттого, что при царях изгнал из царства Каунтею (Юдхиштхиру – А. И.)!» Отметим, что в «Чхандогья Упанишаде» повязка на глазах, то есть временная слепота, используется как аллегория неведения (VI, 14, 1–2). Таким образом, и в индийской традиции слепота может быть не признаком мудрости, а напротив, символом невежества и моральной дезориентации. Именно в таком контексте о слепоте говорит праведный Вьяса, увещевая Дхритараштру (Мбх V, 67, 13–14): «Те, кто недоволен своим богатством, ослеплённые желанием, всё снова и снова попадают во власть Ямы» (бога смерти – А. И.), «увлекаемые своими поступками, как слепые с незрячими глазами».

Примеры зависимости от окружающих и использования ими слепого царя в своих корыстных целях, хотя и в смягчённом виде, мы ещё не раз найдём у Дхритараштры. Старый царь сам прекрасно осознаёт это обстоятельство и сетует на свою инвалидность (Мбх III, 46, 34): «Видя, что я лишён зрения, не могу сознавать (происходящее) и действовать, не внемлет… словам моим злосчастный Дурьйодхана!» Ситуация усугубляется тем, что праведная Гандхари вслед за мужем отказалась видеть окружающий мир (из весьма благородных побуждений), и теперь также полагается только на доносы придворных. Ещё раз подчеркнём, что слепота старого царя во многих сказаниях символизирует его неведение и зависимость от окружающих, но не является их непременным условием. Лёгкость, с которой Ревекка обманывает слепого Исаака и добивается первородства для младшего сына, находим и когда прекрасная Вирсавия дурачит престарелого, пусть и зрячего царя Давида, обеспечив престол своему сыну Соломону в обход старшего принца Адонии (3 Цар 1, 17–21). Аналогично, старого царя Дашаратху обольщает молодая царица Кaйкейи, и престол достаётся её сыну Бхарате, а не старшему принцу, доблестному и праведному Раме (Рм).

Спасшиеся от пожара смоляного дома Пандавы и Кунти уходят по подземному ходу, так что все, кроме предупредившего их об опасности Видуры и всевидящего Вьясы, считают их погибшими. Пандавы скитаются по лесам и весям инкогнито под видом брахманов, живя милостыней. Навестивший скитальцев Вьяса сообщает братьям, что царь панчалов Друпада приглашает претендентов на руку его дочери принять участие в состязании, после чего прекрасная Драупади сама выберет достойнейшего (т. наз. обряд сваямвары). На сваямвару собирается множество героев. Помимо Пандавов, в качестве претендентов на руку царевны там присутствуют сыновья Дхритараштры в сопровождении Карны, а также дядя Пандавов царь мадров Шалья и многие другие цари и знатные кшатрии. Только неузнанному Арджуне под личиной юного брахмана удаётся выполнить условие состязания, натянув богатырский лук и поразив цель. Разгневанные и униженные конкуренты во главе с Карной и Шальей нападают на Арджуну с Бхимасеной, но те выходят из схватки победителями и уводят Драупади, так и не открыв своего имени. Из всех присутствовавших на сваямваре только божественный Кришна узнал Пандавов, но секрета их не выдал. Юдхиштхира решает, что Драупади будет общей женой пятерых братьев. Затем происходит свадьба, и Пандавы приобретают могущественных союзников в лице царя Друпады и его доблестных сыновей Дхриштадьюмны и Шикхандина, будущих убийц непобедимых Дроны и Бхишмы, соответственно. Это один из стандартных мотивов фольклора: принцы-изгнанники удачной женитьбой восстанавливают своё пошатнувшееся положение, а впоследствии и обеспечивают возвращение царства (ср. изгнанные дядей и кузеном из Микен Агамемнон и Менелай женятся на дочерях царя Спарты Клитемнестpе и Елене, а в союзники получают своих шурьёв Диоскуров). Можно думать, что Пандавы сразу восстановили тестя против дяди: «Услышав же то, что было рассказано сыном Кунти, царь Друпада осудил тогда Дхритараштру…»