А. Усович - Пепел и пыль. История о храбрых воинах и принятых ими решениях, которые влекут за собой самые неожиданные последствия

Я благодарно киваю. Хочу уйти, но меня не отпускает чувство недосказанности, появившееся после её слов.

– Почему никто не остаётся? – спрашиваю я. Затем, чтобы не выглядеть наглой, добавляю: – Как думаете?

– Не знаю, – рыжая пожимает плечами и тяжело вздыхает. – Люди просто… перестали верить.

– Скептики, – соглашаюсь я.

Об этом же говорили Ваня и Дмитрий… Дмитрий. Ненавижу его .

– Или, возможно, верят, но боятся чужого осуждения, – продолжает женщина.

Я выгибаю одну бровь в немом вопросе.

– Они рассказывают о том, что видели, другим, но те лишь поднимают их на смех… Тогда и они начинают сомневаться. В итоге всё заканчивается тем, что люди записываются к психиатру и начинают пить: кто успокоительные, а кто и что покрепче.

От слов девушки мне становится не по себе. Вроде бы она не говорит ничего страшного или нового, но тон её голоса, полный безнадёги, заставляет меня поёжиться.

Так может говорить только тот, кого это когда-то коснулось.

– Вы миротворец? – спрашиваю я, когда замечаю жёлтые манжеты за белыми рукавами халата.

– Куратор миротворцев. Меня зовут Марта.

– О, – только и вырывается у меня. – Мы с вами должны были завтра познакомиться.

– Ну, не думаю, что кому-то стало хуже от того, что мы сделали это раньше, – улыбается Марта. От её улыбки мне становится легче. – Береги руку, Слава. И постарайся больше не попадать в неприятности до тех пор, пока не принесёшь клятву.

***

Из-за ушиба Татьяна разрешает мне пропустить спарринг, но вместо этого в альтернативу даёт задание Нине потренировать со мной удары ногами. У нас в распоряжении перчатки, которые Татьяна обозвала боксёрскими лапами, и полчаса. Потом она проверит мой результат.

– Слышала, ты устроила спектакль в кабинете у капитана, – говорит Нина. Она поднимает лапу на уровень своего живота и переворачивает её вниз. – Удар носком.

– Кто тебе сказал? – я осторожно бью по лапе, боясь причинить Нине дискомфорт.

– Стены тонкие. И бей сильнее, а то с таким ударом тебе разве что балет танцевать.

Учитывая обстоятельства, я принимаю Нинины слова как оскорбление. Ей явно лучше видно – слабая я или нет. Уж кто, а она точно не будет делать мне поблажки только потому, что я чья-то там дочь.

– Так что? – произносит она спустя какое-то время. – Семья воссоединена? Уже заказала ему кружку с надписью: «Самый лучший в мире папа»?

Замахиваюсь и бью со всей силой. Руки Нины чуть вздрагивают – она явно не ожидает такого энтузиазма. Вижу, как тут же напрягаются её мышцы.

– Приму это за «нет».

Качаю головой между ударами. Нина рефлекторно повторяет это движение за мной.

– Ты уж извини, что сегодня так вышло. – Её громкий голос заглушает очередной удар моего носка о кожаную поверхность лапы. – С машиной, с наручниками, с твоим папаней. Но нам правда нельзя было говорить тебе.

– Проехали, – сквозь зубы произношу я.

– Уверена? Если ты останешься с нами, не очень хочется проснуться в одно прекрасное утро с ножом, представленным к горлу.

Я меняю ногу. Левая слабее, ей нужно больше времени для тренировки.

– Не собираюсь я тебя убивать. Ты не виновата в том, что Дмитрий – трус.

– Может, не всё так просто? Вдруг у него были свои веские причины уйти?

Я останавливаюсь.

– Твои родители в разводе?

– Нет.

– Тогда ты не знаешь, о чём говоришь.

Больше Нина вопросов не задаёт. Оставшееся время мы тренируемся молча, и хотя мне немного не по себе от того, что Нина могла на меня обидеться, вида я не подаю. Как только истекает положенное время, к нам подходит Татьяна. Она забирает у Нины лапы, надевает их сама и просит меня произвести девять ударов: два на быстроту реакции, где она поднимает лапу в воздух, а мне нужно незамедлительно нанести удар, два на силу, где я должна бить во всю имеющуюся мощь, и пять на выносливость, где я должна нанести одинаковые удары раз за разом, не возвращая стопу на пол.

У Татьяны непроницаемое лицо и в процессе, и когда я уже заканчиваю. Поэтому мне сложно сказать, довольна она или нет.

– Кажется, мы нашли твою сильную сторону, – говорит она, снимая лапы.

– Какую?

– Гнев. Неплохо для новичка, Слава. Неплохо. Конечно, могло бы быть и лучше, если бы ты ещё при этом хоть моментами включала голову.

Я поджимаю губы и киваю. Наверное, стоит засчитать это за похвалу. С огромным натягом, но всё-таки.

– Что теперь?

– Смотря, как твоя рука, – отвечает Татьяна.

– В порядке, – вру я.