А. Усович - Пепел и пыль. История о храбрых воинах и принятых ими решениях, которые влекут за собой самые неожиданные последствия

И так ничего и не произносит, кроме «Ой».

– Отвернись, – спокойно произношу я.

– Я не смотрю, – прыскает Бен. – И кстати, – он тыкает в висящую на стуле вчерашнюю одежду, – нужна другая. Явишься в синем и чёрном в тренировочный зал, тебя оттуда с позором погонят.

Точно. Сегодня у меня день с защитниками. Бен снова отворачивается, я иду к полке, которую мне временно выделил Ваня, беру зелёную рубашку и коричневые джинсы. Одежда сидит как влитая, если не считать слишком длинные штаны, которые приходится подогнуть.

Потом мы с Беном идём к нему в комнату, где теперь мне приходится ждать, пока переоденется он. И если бы я знала, сколько времени это займёт, могла бы ещё поваляться в кровати.

Бену мало просто взять чистую одежду из шкафа; он вертится перед зеркалом, прикладывая к груди то одну рубашку, то другую. Тоже самое с джинсами и футболками. Единственное, над чем он не думает – это кепка. Хватает с крючка единственную, тёмно-зелёную, и, ловким движением перекидывая кепку через плечо со спины, ловит её головой.

Я бы подумала, что он пытается произвести на меня впечатление, если бы это был кто-то другой. А Бен, скорее, просто любуется собой.

За всё это время я успеваю хорошенько разглядеть комнату оперативной команды «Альфа». Ещё на входе я сразу ориентируюсь, где спит Марк, где Бен, а где Виола. Уголок первого педантично чист, у каждой вещи есть своё место. На полке стоят несколько книг, цветок со свисающими длинными листьями и пластиковая коробка для мелочей. Одежда аккуратно висит на спинке стула, кровать заправлена под линейку. Место Виолы выглядит аналогично, разве что покрывало на кровати синее, а не красное, а полки забиты музыкальными дисками. То, что это именно её кровать, я понимаю по подушке с инициалами «В.А.».

Кровать Бена – цитадель хаоса этой комнаты. На выделенной настенной полке лежит какой-то хлам, кровать расправлена, а бельё скручено так, словно по ней прошёлся табун лошадей. Самая нормальная вещь среди всего этого – это фотография его и Марка, висящая на стене. На ней обоим, похоже, не больше десяти.

– Вы давно с Марком дружите? – интересуюсь я у Бена, когда мы выходим в коридор и спускаемся по главной лестнице на первый этаж.

– С начальной школы, – отвечает Бен. Последнюю пару ступенек он преодолевает большим прыжком. – Нам туда, – от указывает на дальнюю узкую винтовую лестницу. – Тренировочный зал на первом подвальном этаже.

– Разве там не камеры для преступников?

– А те ещё ниже, на втором.

Бен обгоняет меня и пулей спускается вниз. Металлическая лестница скрипит и шатается, я крепче сжимаю перила, а вместе с этим и стискиваю зубы. Меньше всего сейчас хочется скатиться кубарем и сломать себе что-нибудь.

Внизу мне открывается бесконечно огромное помещение, очень светлое, с металлическими стенами и жёстким ковровым покрытием на полу. Визуально пространство разделено на секторы, некоторые из них застелены чёрными матами. В воздухе витает три отдельных запаха: металл, пот и пыль. Я пытаюсь привыкнуть к ним и несколько секунд глубоко дышу носом.

– Ты сегодня учишь меня? – спрашиваю я.

– Да не дай Бог, – Бен быстро оборачивается на меня через плечо. – Мне, по-твоему, заняться больше нечем? Тобой наша Татьяна нянчиться будет.

Мы проходим дальше, маневрируя между другими защитниками. Я замечаю, что они не тренируются: сбились в группы по несколько человек и беседуют, либо коротают время за тем, что в шутку замахиваются друг на друга кулаками. Вижу Нину. Она стоит напротив сенсорной доски и что-то на ней набирает.

Думаю, что мы подойдём к ней, но Бен ведёт меня мимо, к самому дальнему борцовскому ковру. Слежу за тем, что делает Бен, и повторяю за ним: он снимает обувь, я снимаю обувь; он подворачивает штаны до колена, я поправляю свои.

Оставляя кепку на своих кроссовках, Бен идёт в центр матов. Тут я медлю.

– Мы будем драться?

– Драться? – переспрашивает Бен. Он останавливается и прикладывает ладонь к уху, будто не расслышал с первого раза. – Если ты останешься и даже если станешь защитником, то тебе придётся ещё минимум полгода учиться для того, чтобы сразиться со мной на равных!

Я кусаю щёку. Он, конечно, прав, но ведь можно было выразиться и без этих своих выкрутасов. Что ж, делать нечего – ступаю на маты. Их холод чувствуется даже через носки, и я поджимаю пальцы на ногах.

– Зачем тогда ты вытащил меня сюда, если не для драки?

Бен наклоняется вперёд. Выпрямляется. Машет руками над головой. Похоже на разминку на уроке физкультуры.