Валерий Вайнин: Легенда о Рыжем герцоге

– Опомнись, безумец, послушайся Розу! – сморщенное лицо, обращенное к герцогу, выражало страстную мольбу. – Ты не сладишь, не выдержишь… Тебе ничего нельзя. Роза хорошо знает. О, как ты слеп! Опомнись!

Герцог вздрогнул и побледнел.

– Прочь с дороги, ведьма, – пробормотал он, отталкивая старуху. – Будь ты хоть сам дьявол – прочь!

– Ты боишься, храбрец, боишься. Отступись: ты не сладишь. О, безумец! Не Розы ты должен бояться. Бойся девушки и горбуна! – Нищенка вдруг что-то запела и закружилась на месте.

Герцог хлестнул коня и помчался, очевидно, не разбирая дороги. Его слуга Фредди верхом на ободранной кляче затрусил следом. На ходу старик несколько раз оборачивался и пристально всматривался в нищенку.

Том ощущал, как по его щеке ползет любопытная муха. Достигнув подбородка, она чуть поразмыслила и побежала вниз по шее. Но, видимо, не найдя там ничего примечательного, повернула назад и бодро двинулась к носу. «Похоже, – подумал Том, – и среди мух попадаются глимены.» А муха, основательно изучив окрестности, решительно заглянула в ноздрю.

Том чихнул и открыл глаза. Он лежал на узкой кровати в чистенькой каморке, освещенной багровым закатным лучом. Голова побаливала. Осторожно ее потрогав, Том нащупал повязку и тут же почувствовал на пальцах душистый травяной запах. Кроме кровати, он увидел в каморке столик, стул и свои истоптанные башмаки. Из маленького окошка доносилась визгливая бабья перебранка. Том сел и свесил ноги на пол. Это движение тупой болью отозвалось в голове. В комнатке одна против другой располагались две плотно прикрытые двери. Пока глимэн прикидывал, в которую из них сунуться раньше, за той дверью, что была от него слева, послышался оживленный разговор. Едва успев юркнуть на кровать, Том предусмотрительно зажмурился. Дверь бесшумно отворилась, и вошли двое.

– Итак, мэтр, теперь вы на верном пути? – спросил некто бархатным баритоном.

– Мне ведом лишь один верный путь, милорд: это путь к могиле, – ответил скрипуче-каркающий голос, который Том не мог бы спутать ни с каким другим.

– Ну уж туда-то нам, полагаю, не следует слишком торопиться, – усмехнулся баритон. – Или мудрецы судят иначе?

– Мудрецы не ищут смерти и не дрожат перед ней. Они выполняют свое предначертание, сэр, а в остальном полагаются на Господа.

– С вами приятно беседовать, святой отец. Ваши речи омывают душу, как… Словом, омывают – и слава Богу. Однако, надеюсь, ваши опыты принесут плоды в самое ближайшее время. А то, знаете ли, о вас ходят слухи. И мне будет жаль, если вас сожгут как колдуна.

– Вы мне угрожаете, милорд? – в каркающем голосе прозвучали насмешливые нотки.

– О мэтр, вас посетила воистину странная мысль. Кстати, забыл спросить: что это за дитя Господне валяется на вашей кровати?

– Это бродячий шут, милорд. Он кривляется перед толпой за гроши. И вот на днях ему смеха ради проломили голову.

– Ах, бедняжка. Чернь удивительно тупа и жестока. Однако, надеюсь, в его ремесле отсутствие головы не грозит потерей заработка?

– Однако, сэр Роджер, – гневно проскрипел святой отец, – говорят, над ним потрудились ваши люди!

– Вот как? Ну что ж, тогда он, вероятно, встанет не скоро. Ах да, мэтр! Примите сию скромную лепту. И удвойте, учетверите рвение. Долго ждать я не могу.

– Повторяю, милорд: я не обещаю.

– Разве я требую обещаний? Я нуждаюсь в золоте, а не в обещаниях. И покамест плачу за ваше эфемерное золото золотом настоящим. Будь вы дьяволом, святой отец, я без колебаний продал бы вам душу. Но для алхимика душа – не товар, не так ли?

– На месте дьявола, сэр, я за вашу душу не дал бы ни фартинга. Нечистый вовсе не такой дурень, чтоб платить за то, что ему и так принадлежит по праву.

Баритон рассмеялся.

– Да вы шутник, оказывается! Это делает нашу беседу еще более занятной. Должен вам заметить, что душа моя кое-какую цену все же имеет. Хотя бы благодаря моей родословной. Впрочем, теперь все идет вверх тормашками. Горбун Фаулер, например, отхватил у короля дворянство и титул в один момент. И вот, полюбуйтесь, бывший ростовщик нагло торгует замками. Всюду золото, мэтр, всюду! Так что поторопитесь с этим вашим философским камнем. Я скоро вас опять навещу. Нет-нет, не провожайте!

Дверь отворилась и тихо закрылась. Том лежал не шелохнувшись.

– Меня трудно провести, парень, – проскрипел голос святого отца. – В твоем положении больше пристало подслушивать, нежели подглядывать.