М. Харитонов - Книга о судах и судьях

О том же говорит и непальская сказка "Суд панчей". Чтобы узнать, кто из двух тяжущихся - настоящий муж женщины, божество предлагает им пролезть сквозь носик кувшина. Колдуну-пандиту это просто, а человеку не под силу. Божество не злонамерено; просто у пего свои критерии, а у людей свои. Оно и само это признает. "Спорящие - люди, - говорит оно панчам, - поэтому им нужен ваш суд". Факты, которые убедили божество принять сторону колдуна, для людей свидетельствовали в пользу человека. "Людской суд - самый правый", - заключает рассказчик. "Для людей же", - добавили бы мы [xxiii].

Но в любом случае симпатии рассказчика - очень ненадежный критерии для суждения о справедливости и несправедливости. Один и .тот же приговор в разных вариантах сюжета может быть назван несправедливым (если он выносится, например, в пользу богача) и справедливым (если оправданный - бедняк). Наглядный пример такого случая - многочисленные варианты знаменитого сюжета о Шемякином суде, само название которого символизирует, казалось бы, суд неправый я глупый. Суть его вкратце такова (мы берем один из наиболее полных вариантов): человек совершает серию проступков, в том числе и убийств (как правило, непредумышленных). Судье QH показывает за пазухой камень (или угрожает иным способом, или намекает на взятку), и судья (в надежде на взятку или боясь угрозы) выносит парадоксальный оправдательный приговор (см. таджикскую сказку "Человек, который хотел творить добро" и примеч. к пей). Но в сходной сирийской сказке "Девушка-судья" [79, 226]дело обходится без взятки и без угрозы, а приговор прямо расценивается рассказчиком (и всеми присутствовавшими на суде) как справедливый и мудрый, спасший бедняка от закабаления алчными кредиторами (см. также примеч. к No° 224) [xxiv].

В тупик способна поставить ангольская сказка "Сварливая жена": человек получает талисман, который становится причиной смерти его внука; однако вину за эту смерть возлагают не па него, а на его жену - и на звучит ни малейшего сомнения в справедливости такого приговора ( No 162).

Еще один пример: китайский рассказ "Хитрость Цяо Шуня". В даме человека оказался повешенный, и, чтобы избежать обвинений, человек фабрикует ложные доказательства своей истинной невиновности. Суд верит ложным доказательствам и оправдывает человека, по существу, справедливо. Но можно ли отнести этот суд в принципе к числу мудрых и справедливых?

Еще больше вопросов ставит целая серия историй о спорах из-за жениха иди невесты. Во многих из них претендентам ставится условие (принести подарок и т. п.); выполнивший его наилучшим образом получает невесту. Например: один жених достает волшебное зеркало, в котором видит, что девушка умерла, другой волшебное средство передвижения (верблюда, телегу, веер, ковер-самолет), которое вмиг переносит всех троих к девушке, третий - лекарство, которое возвращает ее к жизни. По разным причинам предпочитают то одного из них, то другого, то третьего; иногда - ни одного из троих; нередко сказка заканчивается дилеммой (см. No 53и примеч. к нему). В сказке пангасинан "Три брата" девушку делят на три части. Целый набор неожиданных решений, связанных с представлением о перевоплощении душ, предлагают непальские и кхмерские сказки на сходную тему ("Чья невеста?", "Прорицатель, стрелок, ныряльщик и знахарь"), А вот парадоксальный исход сказки народности бура "Зять". Двум претендентам на руку невесты было поставлено условие: она станет женой того, кто поймает живого оленя. Один из них, более упорный, после долгой погони поймал животное. Другой скоро отказался от такой попытки. "Не очень-то мне надо загонять себя до смерти, - объяснил он позднее старейшинам племени. Женщин много". Казалось, вопрос ясен: выполнил условие лишь один, он и должен получить девушку.

Но старейшины решают иначе.

"Ты, Сефу, который не стал гнаться за оленем, - ты будешь нашим зятем. Ньила поймал оленя, он упорный человек. Если он захочет кого-то убить, его ничем не остановишь, пока он не исполнит своего желания. Он не обратит внимания ни на упреки, ни на советы. Если мы отдадим ему в жены нашу дочь и она что-нибудь сделает не так, он станет ее бить, не слушая ничьей мольбы. Мы не хотим его в зятья. Сефу - другое дело. Он способен прислушаться к голосу рассудка. И если он поссорится с нашей дочерью, а мы придем их помирить, он сумеет проявить благоразумие... Он добр и кроток. Он наш зять!"

Итак, в одном случае женихом становится претендент, выполнивший условие, в другом - не выполнивший его, в третьем - ни один из них (в варианте с невестами - все женщины одновременно), в четвертом - решение оказывается не принятым. И любое решение при этом может расцениваться и как справедливое, и как несправедливое.