М. Харитонов - Книга о судах и судьях

clx

Одна из версий этого суда приписывается Соломону [4, 74 - 75]. Ср. также афганскую сказку "Справедливый судья" [29, 221], Японская [141, 173], Амхарская [22, 146].

clxi

Рассказ о "неблагодарном спасенном" - один из самых распространенных в мировом фольклоре (AaTh 155). Во многих случаях он заканчивается тем, что "судья" восстанавливает первоначальную ситуацию и неблагодарный погибает. Ср. дагестанскую сказку "Как горец волка в сумку посадил" [114, 43], абхазскую "Человек и змея" [16, 202], басумбва "Человек, лев и заяц" [98, 259], кхмерские "Как отшельник оживил тигра" [89, 134]и "Как отец с сыном повстречали крокодила" [89, 292], тувинскую "Белый заяц" [131, 184], тибетские "Заяц-судья" [116, 144]и "О том, как заяц спас Басана" [91, 73], мампрусси "Лев и мышь" [104, 40], корейскую "Приговор зайца" [161, 105], китайскую "Ученый господин Дун Го" [67, 157], ашанти "Охотник и леопард" [143, 215]и др.

Ср. также нубийскую сказку "Коварный крокодил" ( No 216) и аналогичную ей сказку мандинго "Крокодильи слезы" [lit, 174], индонезийскую "Неблагодарность" [55, 82].

Развернутый типологический анализ этого сюжета дает И. Левин в комментарии к осетинской сказке "Бедняк, волк и лиса" [81, 559 - 560]. "В настоящее время, - пишет он, - известно около тысячи вариантов (литературных и изустных) этого сюжета из Евразии, Африки и Америки, генетическая связь которых несомненна, однако исчерпывающего исследования всей истории этого знаменитого рассказа пока нет".

И. Левин указывает также на использование сюжета в европейской литературе, например у Федра, в "Римских деяниях" и др. Он выделяет три основные версии, в которых представлен сюжет, и приводит наиболее типичный набор персонажей. (Вьетнамская сказка, приведенная в сборнике, представляет собой одну из таких типичных версий.)

Отметим некоторые своеобразные мотивы, отличающиеся от типичных. В сказке народности нага "Хитрая лиса" в роли одного из судей, к которым взывают о справедливости, выступает дорога; как и деревья, она упрекает человека в неблагодарности [110, 50]. В амхарской сказке "О крестьянине и леопарде" судьи, гелада и козел, не предъявляют к человеку собственных претензий, по упрекают его за то, что он продержал леопарда весь день голодным в мешке, т. е. руководствуются не своими представлениями о справедливости, а желанием подольститься к сильному [22, 40]. В сказках африканских народностей луба [109, 213]и балуба [63, 65]вообще обходятся без "промежуточных" судей, а сразу обращаются к судье-трикстеру. В сказке бангала "Лев и обезьяна" [63, 153]неблагодарный лев съел детей своей спасительницы, козы; коза бросилась на льва, и они стали драться (!); подоспевшая судья-аптилопа возвращает льва в ловушку. В сенегальской сказке "Охотник и крокодил" [95, 46]фигурирует тот же мотив, что и в нашем No 216: охотник, спасая крокодила, заносит его в реку, крокодил хочет его съесть; но решение иное, чем в нубийской сказке: судья предлагает повторить ситуацию и возвращает крокодила в саванну. В ассирийской сказке "Человек и змея" спасенная змея не собирается всерьез губить спасителя, она лишь как бы ставит эксперимент и, обращаясь поочередно к трем судьям, доказывает, что за добро не полагается платить добром, а затем отпускает человека. Помилованием спасителя заканчивается аналогичная дагестанская сказка [114, 263], тогда как индийская "Что посеешь, то и пожнешь" заканчивается его гибелью [115, 92].

Интересен вариант йоруба "Улитка и леопард"; улитке здесь помогает бог солнца: "Бог услышал ее и затмил солнце. Кругом стало темно, и улитка спряталась" [138, 41].

См. также вступительную статью.

clxii

См. No 215и примеч. к нему.

clxiii

Здесь игра слов: выражение "абин чин нама" имеет два значения: "деньги" и "то, чем едят мясо".

clxiv

фунт - денежная единица в Нигерии.

clxv

Рассказы о взаимной хитрости, основанные на игре слов, приводились и в I части (раздел "О хитрости и коварстве в спорах"), и во II (раздел "Об уловках судей и тяжущихся"). Здесь игру слов использует судья при вынесении приговора.

clxvi

Фольклор предлагает много хитроумных вариантов расплаты за мнимый долг (деньги, взятые во сне). В персидском анекдоте "Звон денег" [74, 63]судья расплачивается звоном монет. (Ср. No 219и примеч. к нему, где звоном или блеском монет расплачиваются за запах еды: та же логика мнимой платы за мнимые ценности.) В индийском рассказе "Хитрая блудница" [48, 220]блудница требует платы с человека, который видел ее во сне; судья предлагает ей взять отражение денег из зеркала. В азербайджанском анекдоте "Молла ищет клад" [23, 40]судья (Тимур) удовлетворяет претензии истца; в ответ трикстер (Насреддин) начинает подкапывать дворец Тимура, объясняя: "Я видел во сне, что мой покойный отец закопал под этой стеной семь кувшинов с золотом". - "Глупец, разве то, что привидится во сне, всегда бывает правдой!" - возмущается Тимур; Насреддин ловит его на слове и добивается отмены несправедливого приговора. Такое же приведение приговора к абсурду мы видим в араканской сказке "Сова-защитник" [110, 205]: тигрица, ссылаясь на сон, собирается съесть корову, судья-лев подтверждает это право, в ответ защитник-сова рассказывает о сне, согласно которому лев должен отдать ей свою дочь. Ср. No 220и примеч. к нему, а также ряд сюжетов из раздела "О последствиях приговоров", где оказывается пристыжен судья, вынесший несправедливое решение.