Петер Асбьернсен: На восток от солнца, на запад от луны: Норв. сказки и предания

Первым на гору взобрался, первым подкрался к хижине да и заглянул в дверную щёлку.

И что же он видит? За накрытым столом сидят его родичи и соседи — те самые, что следом за ним бегут сюда с палками да косами. А во главе стола, рядом с невестой, сидит он сам в праздничной одежде. Пьёт, ест, смеётся…

— Ну, вот видишь, — перебил я Берту, — а ты говорила, что если русалки и тролли захотят обморочить человека, так он сам себя не узнает. А жених-то ведь узнал, где он, где не он…

— Ну и что ж, что узнал? Зато невеста не узнала, где он, где не он. А это небось похуже, — ответила Берта. — Да вы слушайте, что дальше было.

Парень сразу смекнул, что это горные тролли приняли человеческий образ, чтобы украсть у него невесту.

Недолго думая вскинул он ружьё и выстрелил прямо в потолок.

В ту же минуту дверь хижины с треском распахнулась и оттуда прямо ему под ноги покатились какие-то лохматые клубки — один другого больше.

Не помня себя жених ворвался в комнату и увидел свою невесту за свадебным столом в полном подвенечном уборе. Только на пальце у неё не хватало венчального кольца.

Весь стол был уставлен старинной серебряной посудой. А на блюдах и в чашах горами лежала всякая дрянь — ядовитые грибы, пауки, лягушки, змеи…

— Да что тут такое делается? — закричал жених не своим голосом. — И почему ты в подвенечном наряде?

— Но ведь ты сам уговорил меня сегодня венчаться, — отвечает невеста.

— Я? — спрашивает жених. — Да это был такой же я, как эта жаба — свадебный пирог. А вот теперь я — и вправду я.

— Да посмотри — вон и гости, которых ты сам привел, — говорит девушка и показывает за окно.

А там уже весь народ собрался.

Жених только смеётся. Я, мол, этих гостей для того-то и привёл, чтобы тех гостей прогнать.

Мало-помалу девушка стала понимать, что с ней случилось, и рассказала всем, как отвели ей глаза горные духи…

— Были там и такие люди, которые, как вы, не очень-то верили в духов, — посмеиваясь, сказала Берта. — Да хочешь не хочешь, поверишь, когда на столе в простой пастушьей хижине стоит серебряная посуда, а на голове у деревенской девушки сияет алмазный венец.

Не мешкая долго, жених увёз свою невесту вниз — в Мельбу и, чтобы никакому троллю не взбрело больше на ум украсть у него невесту, в тот же день обвенчался с ней, благо она уже была в свадебном наряде.

Пир был на славу. Невеста сидела за столом в том самом уборе, что принесли тролли. Только на этот раз угощенье было получше, чем пауки да гадюки…

— Да, я слышал где-то эту историю, — сказал я. — Только мне говорили, что это случилось не в Халланде, а в Вальдресе, — прибавил я, чтобы немножко подразнить Берту.

Но старую Берту не так-то легко было смутить.

— Так это же совсем не то! — сказала она. — Вы, наверно, думаете про девушку по имени Барбру. Ей тоже горные духи чуть не отвели глаза, только это совсем другая история.

— Какая же? — спросил я.

— А вот какая. Шла Барбру однажды в горах и вдруг слышит такой громкий голос, будто сама гора заговорила:

— Король Хакен! Король Хакен!

— Здесь я! — отвечает голос из другой горы, да такой гулкий, что земля под ногами у неё задрожала.

— Король Хакен, сын мой, не хочешь ли ты жениться? — спрашивает первый голос.

А второй отвечает:

— Только на Барбру!

— Будет по-твоему.

Так оно и случилось. Не успела Барбру шагу сделать, как вдруг одна гора раскрылась и оттуда вышли девушки со свадебным убором в руках. Окружили они Барбру и стали обряжать её к венцу. А Барбру точно оцепенела: что ей говорят, то и делает.

Тем временем из другой горы выехали всадники на чёрных лошадях. Впереди всех ехал сам король Хакен, весь в золоте и серебре.

Так бы и увели тролли бедняжку Барбру в свои подземные пещеры, да на её счастье неподалеку в горах охотился её жених.

Потом он рассказывал людям, что ни с того ни с сего стало ему вдруг так тяжело, так беспокойно, будто кто ему на ухо шепнул: «Торопись, не то беда будет!»

Бросился он бежать. Сам не знает, куда бежит, а ноги его несут прямо туда, где его невесту венчают с королём Хакеном.

Прибежал он, видит: стоят чёрные лошади под старинными седлами, какие-то люди толпятся, праздничные столы готовят. А девушки наряжают Барбру к венцу. Убрали её как полагается и подвели к своему королю.

— Всё готово, — говорят. — Только надо ей глаза отвести.