Кирилл Королев - Китайская мифология. Энциклопедия

За исключением локальной топонимики и упоминания о Сихэ, китайский сюжет о дневном и ночном «маршрутах» солнца во многом схож с представлениями других народов о движении светила — можно вспомнить и древнеегипетский миф о плавании ладьи бога солнца Ра по дневному и ночному небосводам, и славянские предания о пути солнца днем и в ночи, а образ возницы солнца приводит на память древнегреческого Гелиоса, который одновременно считался богом солнца и возницей солнечной колесницы.

Сихэ не только родила десять солнц и управляла солнечной колесницей; согласно поэту Цюй Юаню, она повелевала временем («Прикажу я Сихэ замедлить времени бег»), а стихотворное сочинение «Гуйцзан», цитируемое в комментариях к «Каталогу гор и морей», упоминает, что ей подчинялись как солнце, так и луна, что она регулировала восходы и заходы, «чтобы были свет и темнота». О Сихэ как об управительнице хода времени и чередования света и тьмы, суток и времен года говорит и Сыма Цянь: «Некогда Сихэ предалась разгулу, пренебрегла сезонами и спутала дни». Этой богине также приписывалось изобретение гадания по солнцу.

Охотник убивает солнца и пирует у Хозяйки Запада. Рельеф из храма У Ляна.

В поздней традиции образ Сихэ был переосмыслен: место богини заняли два (или четыре) придворных астронома правителя Яо — Си и Хэ. В «Книге преданий» рассказывается, что Яо «повелел Си и Хэ с благоговением следовать за Высочайшим Небом и рассчитать солнце, луну, планеты и звезды, с почтением определить для людей времена года. Отдельно приказал Старшему Си поселиться у охотников юй, в месте под названием Долина Восходящего Солнца, чтобы почтительно встречать восходящее солнце и регулировать восточные дела. Повелел Младшему Си поселиться в Южном повороте, чтобы регулировать южные изменения. Повелел Старшему Хэ поселиться на западе, в месте, называемом Долиной Сумерек, чтобы почтительно провожать заходящее солнце и регулировать западные свершения… Повелел Младшему Хэ поселиться на севере, в месте Обитель Мрака, чтобы регулировать северные изменения… Правитель сказал: „Вы, Си и Хэ, рассчитайте триста и шесть десятков и шесть солнц (дней. — Ред.) и с помощью вставной луны определите каждый из четырех сезонов и составьте год, рассчитайте с почтением все эти работы, и пусть повсюду у народа будут успехи“».

Эта традиция многими учеными признавалась более древней, чем традиция «Каталога», в которой Сихэ выступает как женское божество, однако А. Масперо убедительно доказал, что версия «Книги преданий» является эвгемерическим искажением мифологического сюжета. Благодаря этому искажению образ богини солнца трансформировался в образы придворных чиновников-астрономов. По замечанию Э. М. Яншиной, «„расчетверив“ божество солнца, систематизаторы традиции уничтожили и саму богиню солнца (солнце теперь — лишь одна частица мироздания, созданного верховным богом — Небом), и многих других богов, так или иначе связанных с солнцем».

К кругу солярных мифов относится о миф о великане Куафу, пытавшемся догнать солнце. В передаче «Каталога гор и морей» этот миф выглядит следующим образом: «Отец Цветущего (Куафу. — Ред.) соревновался в беге с солнцем, почти догнал его, но почувствовал жажду и пошел напиться. Пил в Реке (Хуанхэ. — Ред.) и в Вэй (приток Хуанхэ. — Ред.). Воды в них ему не хватило. Повернул на север, чтобы попить из Большого озера, но, не дойдя до него, умер от жажды. По пути он бросил свой посох, который превратился в Рощу Плодородия».

Куафу догоняет солнце. Гравюра к «Каталогу гор и морей».

Часть исследователей видит в этом сюжете мотив наказания дерзкого героя, посмевшего бросить вызов силам природы (ср. у Юань Кэ: «Великан совершил на первый взгляд немного глупое, но удивившее небо и тронувшее землю деяние»). [33]Э. М. Яншина, этимологизируя имя великана как Отец Цветущего, трактует его образ как образ умирающего и воскресающего бога растительности, подобного античным Адонису и Аттису, а мотив погони за солнцем истолковывает как поход божества плодородия за солнцем после зимней стужи. Особое значение в толкованиях мифа о Куафу придается его посоху, который упоминается и в историзированных версиях сюжета. Этот посох, превратившийся после смерти великана в плодоносящую рощу, сопоставлялся и с тирсом греческого Диониса, и с кадуцеем Гермеса, и с ваджрой индийского Индры — широкоизвестными символами плодородия.