Софья Багдасарова - Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи

Иоганн Генрих Фюсли. «Эринии, прогоняющие Алкмеона от тела убитой им матери Эрифилы». 1821. Кунстхаус (Цюрих)

Полуобнаженное тело убитой царицы лежит в луже еле различимой темной крови. Орудие убийства брошено у левого края картины, поодаль от безжизненной ноги. Самого убийцу Алкмеона мы не видим, возможно, он скрыт в темноте. Быть может, художник отказался от его фигуры, чтобы избежать сходства с многочисленными картинами, посвященному бегству Ореста в аналогичной ситуации. Над красной драпировкой, оттеняющей смертельно-белое тело Эрифилы, во фризообразной композиции выстроились Эринии. Здесь это страшные и темные мохнатые крылатые существа со сверкающими глазами. Любопытно, что на первоначальном карандашном эскизе (хранящемся в Лувре) предполагалась абсолютно та же самая композиция, однако богини гнева были нарисованы как вполне обычные женщины с развевающимися волосами и факелами в руках. Изменение их трактовки сделало финальную картину более макабрической.

Художник-визионер Фюсли часто обращался к теме кошмарных снов и видений. Интерес к подобным сюжетам был одной из граней искусства романтизма, давшего нам, в частности, готический роман и литературу ужасов.

Франсиско де Сурбаран. «Смерть Геркулеса». 1634. Прадо (Мадрид)

Мы видим Геракла в начальный момент его агонии. Упав на одно колено, он пытается сорвать пылающую тунику со своего голого тела, однако бесполезно — яд уже начал действовать на кожу героя. У его ног лежит дубинка — традиционный атрибут, бесполезный в битве с этим последним врагом. Вдали, между деревьями, можно разглядеть полупрозрачный силуэт убегающего прочь кентавра — это напоминание о душе погибшего Несса, наконец отомстившего за свое убийство.

Картина, написанная Сурбараном по заказу испанского короля, входит в серию, посвященную Гераклу, которая украшала Королевский зал во Дворце Буэн Ретиро. Нетипичный для художника античный сюжет трактуется с грубостью и телесностью, издавна свойственной испанской живописи. Геракл напоминает не прекрасного античного героя (или бога, каким ему суждено стать после сожжения на костре и апофеоза), а простого крестьянина, с неравномерно развитой мускулатурой, простонародным загаром и мозолями.

Теперь давайте про мужеубийство как бы непреднамеренное. Помните Геракла и его любовь к чулкам и корсетам? Кончилась эта страсть к шмоткам плохо.

Начнем немного издалека. До того, как загреметь в рабство к Омфале, он был женат. Супруга его звалась Мегара, фиванская царевна, приличная женщина из богатой семьи, которая и не знала, во что ввязывается, когда замуж выходила. Она ему родила несколько детей, любила вроде, пока не грянул гром. Дело в том, что Геракл был на головушку слаб — то ли эпилепсией страдал, то ли какими еще припадками. Его фанаты говорят, что это, мол, Гера, жена его отца Зевса, из ревности наслала на него эту болезнь. Но мы-то понимаем, что случается подобное обычно из-за многочисленных черепно-мозговых травм во время боев без правил и боксерских поединков.

Итак, по официальной версии, в не очень прекрасный день у Геракла начался очередной приступ. Тут начинаются несостыковки. Окружающие другого великого человека, страдавшего аналогичной болезнью, — Ивана Грозного — отлично знали, что надо делать в такие моменты: бежать во все стороны, прятаться под лавки. Окружающим Геракла почему-то это не было известно. Он повел вокруг бешеными красными глазами и начал убивать. В комнате были малолетние сыновья его кузена и конкурента Эврисфея. Далее описания способа их убийства разнятся — одни говорят, что он расстрелял мальчиков из лука, другие — что побросал в огонь. Как хотите, но ни один из этих способов не вяжется с оправданием «я впал в бешенство и не помнил себя», особенно расстрел из лука. Это же не по черепу дубинкой ударить или об стенку стукнуть, это надо обдумать и прицелиться, выстрелить, никакого аффекта. Да и в огонь попробуйте одновременно пяток мальчиков запихнуть, кричащих и извивающихся, — суперинтеллектуальная задача! Гнида-человек, без вариантов, преднамеренно убил маленьких детей — вот мой голословный вердикт.

Но какое-то помутнение точно было, потому что после убийства выяснилось, что убил он не детей Эврисфея, а своих собственных сыновей! Наверно, галлюцинации.