Софья Багдасарова - Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи

Эдвард Берн-Джонс. «Филомела». 1896, Британский музей (Лондон)

Прокна привела бедную пленницу к себе домой, вымыла ее, накормила. Не обошлось и без терапевтического алкоголя для снятия стресса, причем в больших дозах. О том, что напились сестры знатно, мы знаем совершенно достоверно со слов одного очевидца, человека надежного и полностью достойного доверия — некого Публия Овидия Назона. В собственноручно данных показаниях он свидетельствует, что Филомела и Прокна выпили по 2,5 литра красного (греческого) в рамках проходившего в тот момент Дня Города — то есть праздника бога Диониса. Женщины приняли участие в праздничном шествии, нарядившись вакханками и менадами в леопардовых шкурах и венках из плюща. Трезвых в ту процессию попросту не пускали, а разговорчики члены процессии между собой вели воинственные (см. историю с Пенфеем).

Когда сестры вернулись домой, пьяные, агрессивные и накрутившие себя — одна мыслями о преступлениях Терея, а вторая болтовней о них же — до самой черной злобы, на беду из квартиры навстречу им выскочил маленький сын Прокны, звавшийся Итис.

— Как ты похож на отца! — воскликнула мать, находившаяся в состоянии амока. И пырнула его кухонным ножом. Как изысканно пишет Овидий:

Момент убийства мальчика его матерью и теткой древние греки, обладавшие обостренным чувством прекрасного, иногда изображали на дне кубков для вина. Какой неожиданный сюрприз поджидал тех, кто в первый раз осушал подобную чашу! Это зрелище наверняка заставляло задуматься о вечном — даже в момент праздничного застолья.

Потом Прокна и Филомела отправились на кухню и приготовили из мяса ребенка ужин. Когда Терей поздно вечером вернулся домой, его поджидал красиво сервированный стол. Он сидел, ел мясо, запивал пивком (нефильтрованным) да нахваливал. У Терея было отличное настроение — давеча оракул предсказал, что его сын погибнет от руки кровного родственника. Поэтому, хорошенько подумав, Терей решил, что вариантов особо нет (про жену забыл), вычислил подозреваемого и зарубил топором собственного родного брата.

Терей ел мясо с горчицей и хлебушком, чавкал, кусал с ножа, салфетки не использовал, предвкушал ближайший визит к пленной свояченице… А та стояла за занавеской и подсматривала. Прокна сидела рядом и умильно заглядывала ему в лицо, предвкушая развязку.

— Где мой сын? — спросил Терей, — позови его!

— Тот, кого ты зовешь — внутри тебя, — тонко поиздевалась над ним жена.

Терей сначала не понял, что она имеет в виду, начал переспрашивать. И тогда навеки теперь безмолвная Филомела вышла наружу и кинула насильнику в лицо отрубленную голову его сына.

Немного оправившись от состояния шока, Терей начал гоняться за Прокной и Филомелой с оружием. Это длилось некоторое время, но наконец боги-олимпийцы отложили попкорн и остановили это безумие, превратив Терея — в удода, Филомелу — в соловья, а Прокну — в ласточку. А действительно, какой еще гуманный выход существовал из этой ситуации?

А вот еще очень похожий случай был на районе, правда, почему-то картин про него не писали совсем. Климен, царь Аркадии, влюбился в свою дочь Гарпалику. Изнасилования, впрочем, в отличие от истории с Филомелой, не было — отец-педофил Гарпалику по-джентльменски соблазнил, влюбив в себя. Не указывается даже, сколько ей было — может, пресловутый возраст согласия уже даже наступил.

Когда девушка забеременела, отец в квадрате быстренько отдал ее замуж. Но долго без своей «лолиты» не выдержал — отобрал у мужа, поселил снова у себя, причем начал открыто сожительствовать как с супругой-царицей. Общественность возмущалась, но он все игнорировал, а плохие комментарии стирал. Однако ж какая-то переоценка событий у Гарпалики в этот период случилась (а может, гормональный выброс после родов), потому что отца она разлюбила.

И решила поступить «правильно», но никаких нравственных ориентиров под рукой не было, а на подоконнике небось валялась книга выше процитированного Овидия… Страницы, прошелестев, сами открылись на развороте истории про Филомелу. В общем, когда у нее родился ребенок, Гарпалика убила младенца, приготовила из него рагу и накормила отца/любовника. После этого она также превратилась в птицу, а царь Климен пережил несварение, а потом повесился.