А. Немировский - Мифы и легенды народов мира т. 1 Древняя Греция

– Не трогайте ее! – сказал Зевс. – Идемте со мной на новое место, достойное вашей доброты.

Зевс и его вестник стали подниматься в гору. Старики побрели за ними, а позади всех важно шагал гусь. Когда вершина горы была уже близка, старики оглянулись, и их взору открылось болото, заросшее тростником.

– А где же наша хижина? – спросила Бавкида у супруга.

– Она здесь! – ответил Зевс.

Обернувшись на голос, старики увидели на вершине холма свою жалкую хижину, которую недавно покинули. Не успели они к ней подойти, как вдруг прогнившие бревна, подпиравшие соломенную кровлю, стали превращаться в сверкающие на солнце мраморные колонны, а соломенная труха – в золото. Земляной пол покрылся прилаженными друг к другу плитами. И вот перед ними храм, прекраснее которого не приходилось лицезреть ни одному смертному.

Дождавшись, пока старики придут в себя от удивления, Зевс обратился к ним с вопросом:

– Есть ли у вас желание, которое я мог бы выполнить, добрые люди?

Старики переглянулись, и Филемон ответил за себя и за Бавкиду:

– Нам ничего не нужно, кроме того, чтобы быть служителями этого прекрасного храма и уйти из жизни в один день и час.

На небе внезапно вспыхнула радуга в знак того, что скромное пожелание принято, и тотчас же боги исчезли. Старики прожили немало лет. Однажды они почувствовали, что не могут двинуться с места. Повернув друг к другу головы, они увидели, как над ними вырастает листва.

– Прощай, Филемон! – произнесла Бавкида.

– Прощай, Бавкида! – успел сказать Филемон в последний момент перед тем, как его покрытое морщинами лицо превратилось в кору дуба [87] . И зашумел ветер в кронах обращенных друг к другу дуба и липы.

Гера [88] , сестра Зевса, вызволенная вместе с братьями из чрева Крона, стала его супругой. Их «священный брак», отмечавшийся греками каждой весной, рассматривался как связь неба с землей, оплодотворяемой благодатным весенним дождем. Вестником этого дождя была кукушка, слывшая священной птицей Геры. В дни праздников Геры женихи приближались к алтарю богини в масках кукушки. Священной птицей Геры считался и павлин, блистающий красотой своего оперения [89] . Из животных Гере посвящалась корова. Как и прозвище богини «волоокая», это пережиток того времени, когда Зевса мыслили в образе быка, а его супругу – в облике коровы.

Главными местами почитания Геры были города Пелопоннеса – Аргос, Микены, Тиринф, Коринф, Спарта и священный участок Олимпии, родины Олимпийских игр [90] . Одно из имен Геры – Аргиея (Аргосская) – позволяет видеть в ней богиню-покровительницу царской власти в микенскую эпоху. Из островов Эгейского моря ранее всех стал местом почитания Геры остров Самос, считавшийся ее земной родиной.

В мифах, впервые переданных Гомером и Гесиодом, Гера – олимпийская богиня, образец супружеской верности. В знак этого ее изображали в брачном одеянии. Гера на Олимпе – защитница собственного семейного очага, которому бесконечно угрожает влюбчивость Зевса. Казалось, ему мало того, что он отец богов, ему хотелось стать родителем едва ли не всех героев. Поэтому жизнь Геры полна тревог, она готова считать каждое удаление божественного супруга свидетельством его измены. Чувство жгучей обиды не раз заставляло Геру скрываться от насмешливых глаз богинь, прежде всего от Афродиты, пособницы похождений Зевса.

Однажды, когда Гера находилась на успокаивающей ее ревнивое сердце горе Киферон, Зевс решил над нею подшутить. Он приказал вырезать из любимого им дуба грубую человеческую фигуру и обрядить ее в свадебный наряд. После этого он собрал быстроногих нимф, пригласил гостей, музыкантов и отправился в Беотию.

Мысль о предстоящей свадьбе Зевса, как все новости подобного рода, распространилась с невиданной быстротой. Застигнутая ею Гера, сбежав с Киферона, бросилась навстречу супругу. Вид свадебной процессии привел несчастную в смятение. Но по неудержимому хохоту Зевса она догадалась, что это шутка. Набросившись на разодетую куклу, она стала топтать ее ногами, а затем приказала сжечь. С тех пор в Платее, где Гера встретила свадебную процессию, отмечался «праздник кукол», завершавшийся их всенародным сожжением.

Кто знает, может быть, Зевс не просто шутил, но надеялся излечить свою супругу от недостойной обитательницы Олимпа женской ревности. Но это не возымело действия, ибо Гера с ужасом узнавала, что у Зевса на земле то там, то здесь рождаются младенцы, и конечно же не от кукол. Бессильная остановить супруга таким же путем, как это сделала ее мать Рея, она переносила гнев на жертвы увлечений Зевса, преследуя их со всей страстью оскорбленного женского самолюбия. Как-то раз за чрезмерную жестокость к Гераклу супруг даже подвесил ее к небесному своду, прикрепив к ногам тяжелые наковальни. Но и это помогло ненадолго.