Снорри Стурлусон - Круг Земной

Хакон отправился следующей зимой сухим путем на север в Трандхейм и приехал туда перед пасхой. [549]Трёнды провозгласили его конунгом. Он должен был получить от Инги конунга отцово наследство – треть Норвегии. А Инги и Грегориус были в Вике. Грегориус хотел пойти походом на север, но многие не советовали делать это, и в ту зиму поход не состоялся.

Весной Хакон отправился в поход на север. У него было около тридцати кораблей. Люди из Вика плыли на восьми кораблях впереди войска Хакона и разоряли оба Мёра. Неслыхано было раньше, чтобы шла война между торговыми городами. [550]Йон, сын Халлькеля Сутулого, собрал войско бондов, напал на них, захватил Кольбейна Неистового и перебил всех до одного на его корабле. Затем он стал искать остальных и вышел против них на семи кораблях. Завязалась битва, но Халлькель, его отец, не приплыл к нему на подмогу, как они договорились. Много доблестных бондов погибло в этой битве, и сам Йон был ранен.

Хакон поплыл на юг в Бьёргюн со своим войском, но когда они доплыли до Стьорнвельты, они узнали, что Инги конунг и Грегориус приплыли с востока в Бьёргюн несколько дней тому назад, и они не решились зайти туда. Они поплыли на юг мимо Бьёргюна, держась открытого моря, и встретили три корабля с дружинниками Инги конунга, которые позднее других отправились с востока. На этих кораблях были Гюрд сын Амунди, сводный брат Инги конунга, – он был женат на Гюрид, сестре Грегориуса, – также Гюрд Законник сын Гуннхильд и еще Хавард Клининг. Хакон велел убить Гюрда сына Амунди и Хаварда Клининга, а Гюрда Законника взял с собой и поплыл на восток в Вик.

Когда Инги узнал обо всем этом, он отправился на восток в погоню за ними. Они встретились на востоке в Эльве. Инги конунг вошел в реку по северному рукаву и велел разведать, где Хакон и его люди. Инги конунг пристал к берегу у Хисинга и ждал там сообщения разведчиков. Вернувшись, разведчики явились к конунгу и сказали, что видели войско Хакона конунга и разведали его расположение. Они сообщили, что корабли Хакона стоят у корабельных свай и привязаны кормами к сваям.

– У них два больших торговых корабля, и они стоят по краям.

На мачтах и на носу обоих кораблей были укрытия для стрелков из лука.

Когда конунгу все это стало известно, он велел трубить сбор всему войску на домашний тинг. Когда тинг собрался и был открыт, конунг стал просить совета у своего войска. Он обратился к Грегориусу сыну Дага и Эрлингу Кривому, своему зятю, и другим лендрманнам и предводителям кораблей. Он рассказал обо всем, что было известно о войске Хакона. Грегориус ответил первым и высказал свое мнение.

– Мы уже несколько раз встречались с Хаконом, и обычно у него бывало больше войско, но победа бывала за нами. Теперь же у нас много больше войска, и люди, которые недавно потеряли из-за них своих добрых родичей, конечно, решат, что представилась хорошая возможность отомстить, ибо они долго не давались нам в руки этим летом. Мы часто выражали желание, чтобы они нас подождали, и теперь, как нам сообщают, они ждут того, чтобы мы напали на них. Что касается меня, то я хочу вступить с ними в бой, если это не против воли конунга, ибо я уверен, что, как это и раньше бывало, они не выдержат нашего натиска. Я же нападу на них там, где другим покажется всего труднее.

Речь Грегориуса была встречена с большим одобрением, и все сказали, что готовы вступить в бой с Хаконом и его людьми. И вот все корабли поплыли вверх по реке, пока войска не увидели друг друга. Тут Инги конунг и его корабли отошли со стрежня за остров. Конунг обратился ко всем предводителям кораблей и велел им приготовиться к бою. Он обратился затем к Эрлингу Кривому и сказал – и это было верно, – что он самый мудрый человек в войске и самый отважный в бою, хотя у некоторых более горячие головы. Затем конунг обратился еще к некоторым лендрманнам и назвал их по имени. Под конец своей речи он попросил каждого высказать совет, который тот сочтет нужным, и призвал всех действовать потом заодно.

Эрлинг Кривой так отвечал на речь конунга:

– Я должен, конунг, ответить на Вашу речь. И если Вы хотите знать, каков мой совет, я его от Вас не утаю. Намерение, которое здесь было высказано, мне совсем не по душе, так как я считаю невозможным сражаться с ними в этих условиях, хотя войско у нас большое и хорошее. Если мы на них нападем, плывя против течения, то из каждых трех человек один будет грести, а один защищать его щитом. Но не будет ли тогда только треть нашего войска сражаться? Мне кажется, что те, кто гребут, сидя спиной к врагам, будут беззащитны в бою. Дайте мне время подумать, и я обещаю, что, прежде чем истекут три дня, я придумаю, как всего лучше напасть на них.