Автор неизвестен - Тысяча и одна ночь

Мусульманин — это прежде всего «свой», христианин — «франк», чужак, враг. Ислам олицетворяет силы добра, а его противники, будь то язычники или христиане, — силы зла, и переход из одного лагеря в другой как бы автоматически перекрашивает героя или героиню из черного в белый цвет (христианка или язычница принимает ислам или христианин становится мусульманином). А уж среди мусульман есть люди получше и похуже, и отнюдь не всегда служители мусульманского культа оказываются лучшими. Они ведь богаты, а еще пророк сказал в одном из своих хадисов-изречений: «Я заглянул в рай и увидел, что большинство его обитателей — бедняки».

Вторая часть этого изречения пророка гласит: «Я заглянул в ад и увидел, что большинство его обитателей — женщины». Согласен ли сказитель с таким безоговорочным осуждением женщины? Более половины пестрого мира «Тысячи и одной ночи» — женщины, и женщине — Шахразаде — обязаны мы тем, что познакомились с этим миром.

И здесь также наше впечатление раздваивается. Мы видим страшное и уродливое рабство, делающее умную, образованную и прекрасную женщину товаром, правда, очень дорогим, приобрести который под силу только богатому человеку. Самое страшное то, что не только продавец и покупатель, но и сама девушка не относятся к рабству трагически, а воспринимают его как самый обычный факт, и невольница нередко даже предлагает своему владельцу и возлюбленному, оказавшемуся без гроша, продать ее.

Но, с другой стороны, рабство и гаремная жизнь развили в женщине изворотливость, хитрость и силу, нужные ей для того, чтобы как-то сохранить свое человеческое достоинство. Очень часто женщина оказывается сильнее мужчины не только в обыденной жизни, но и в сражении. Ярче всего это проявляется в повествованиях «Тысячи и одной ночи», связанных не с «ученой», а с фольклорной традицией. Героиням «народных романов», как принято называть повести, подобные «Омару ан-Нуману», «Хасибу», «Мариам-кушачнице», всегда принадлежит инициатива, они ведут за собой мужчин, которые нередко представлены слабовольными трусами, теряющими сознание при виде вражеских воинов.

Женщина, пробивающая себе путь иногда даже обманами и плутнями, как хитрая Зейнаб, оказывается в конце концов верной подругой, достойной женой и плодовитой матерью, что является, по понятиям мусульман, «благословением божиим».

А в роли обманутого простака, который становится жертвой хитрых горожан, чаще всего выступает бедуин, степняк-кочевник. Сказывается давняя вражда между «оседлыми и кочевыми арабами». Для горожан бедуин — чужой, и хотя они соглашаются признать бедуинское красноречие, — недаром в «Тысяче и одной ночи» немало рассказов о красноречивых бедуинах, — но все же относятся к кочевникам свысока, высмеивая и их своеобразную речь (бедуины говорят о себе во множественном числе), и их характер, в котором жестокость и высокомерие уживаются с простотой и доверчивостью. Бедуин в их глазах — и носитель древних традиций гостеприимства, благородства, щедрости, красноречия, и вместе с тем нищий и невежественный разбойник, кичащийся своим «чисто арабским» происхождением.

Таковы социальные воззрения людей, живущих в обширном мире «Тысячи и одной ночи», отражающем реальный мир, ту среду, в которой складывался в окончательной форме этот свод — египетский город в эпоху позднего средневековья.

Из «Тысячи и одной ночи» мы узнаем и о философских взглядах этого общества и, в первую очередь, об отношении к вопросу, который издавна занимал мусульманских философов и богословов, — вопросу о добре и зле, о наличии или отсутствии свободной воли у человека.

Если бог милосерд, — спрашивали философы, — то зачем существует в мире зло, зачем люди совершают дурные поступки, за которые несут суровое наказание в загробной жизни? Если все поступки предопределены судьбой или богом, за что тогда наказывать грешника, — ведь он грешит не по своей воле, а по воле бога. Не было числа спорам и диспутам на эту тему, она рассматривалась в десятках ученых трактатов, в споры были вовлечены широкие круги народа, и «Тысяча и одна ночь» не могла обойти его. Вот что говорится здесь: «Аллах дал человеку волю и сделал пять чувств, присущих ему, причиной его блаженства или адского огня» (рассказ о Джиллиаде и Шимасе).

То есть, утверждает безымянный автор этого повествования, — воля человека свободна, он может избрать добрые поступки и будет вознагражден если не на этом, то на том свете, и может избрать дурные поступки и будет наказан. Человек — хозяин своей судьбы, хочет сказать этим сказитель, превозносящий не пассивного героя, покоряющегося судьбе, а деятельного, жизнеспособного человека, умеющего перехитрить самое судьбу.