Корабль призраков: Исландские истории о привидениях

Снасти быстро наматывались на катушку, и вдруг: стоп, рыба! — палтус весом шестьдесят килограммов, — и снова принялись тянуть — и снова рыба: ещё один палтус, весом девяносто килограммов. Мы подняли его на борт. Дальше мы тянули лесу очень осторожно. «Ух ты, прямо чудище морское!» — закричал один из матросов, а капитан едва не выпал из окна от возбуждения, забрызгал своим кофе всю кабину, выкрашенную белой краской, и выскочил на палубу, приплясывая от радости, как мальчишка. На последнем крюке был палтус весом сто тридцать килограммов, длиной три метра, а хвост сантиметров шестьдесят — семьдесят.

«Ура!» — закричали все, а капитан объявил полный ход, чего раньше никогда не бывало, и пробормотал: «Ну да, бабы-то заждались…»

Через десять часов ранним утром мы вошли в гавань, а меня даже подвезли вглубь фьорда.

В этот раз мне поручили выгружать сети и складывать в грузовик. Их отвезли в один старый дом в городке и бросили через окно на второй этаж, а там люди отрезали от изорванных сетей подборы. Все окна на втором этаже были со ставнями, поэтому внутри, там, куда не проникал свет из единственного окна, было темно. Вниз вела старая деревянная лестница; люк закрывался крышкой, которая была откинута на пол и захлопнуться сама собой никак не могла. Мне поручили забрать сети из грузовика, а после этого машина уехала, и мне пришлось ощупью пробираться к люку в темноте, чтобы спуститься вниз. Тут я почувствовал, что я не один. По телу забегали мурашки. Я разглядел слабый свет в полу там, где был люк, поспешил туда и заторопился вниз по лестнице. Не успел я спуститься, как крышка с чудовищной силой обрушилась мне на голову, и я кубарем полетел вниз, и моё счастье, что я приземлился на кучу старых негодных сетей. Один из моих товарищей, с которым мы вместе ходили в плавание, увидел всё это и спросил: «В чём дело? Что случилось?»

А это Корабельный призрак сошёл на берег.

24.05.2008

В русских исследованиях, посвящённых исландской культуре, в том числе в классической книге М. И. Стеблин-Каменского «Культура Исландии» (1975) и в немногочисленных существующих на данный момент русских переводах, жанровая принадлежность этих текстов обычно определяется как «сказки», но это представляется нам неверным. Волшебные сказки, родственные европейским, в исландском фольклоре есть, но, во-первых, их число невелико, во-вторых, они явно являются заимствованиями. (Так, в большинстве волшебных сказок среди персонажей есть король и королева, притом что в Исландии не было королевской власти; действие локализовано в иных царствах; описываются пейзажи, которых заведомо нет в Исландии: дремучие леса, сады и большие города; появляются экзотические для приполярных широт виды животных и птиц.) Даже слово, обозначающее волшебные сказки, в исландском языке — нижненемецкое заимствование «ævintýri», в то время как тексты о «родных» альвах, троллях и призраках обозначаются словом «saga», означающем в современном исландском языке вообще любое произведение повествовательного жанра. Главное же отличие этого вида текстов от волшебных сказок то, что они, как правило, претендуют на достоверность, в то время как в волшебных сказках всё происходящее изначально предлагается понимать как вымысел. Из этого видно, что применение термина «сказка», какими фантастичными бы ни казались описываемые существа и события, к текстам о призраках необоснованно.

Любопытно, что в русскую культуру представление о бесплотных призраках пришло под влиянием романтической традиции, в том числе баллад В. Жуковского. Русский фольклор, напротив, обнаруживает большее сходство с исландской/скандинавской традицией: и по сей день фольклористы записывают в отдалённых деревнях былички об оживших покойниках, которых никак не назовёшь бесплотными призрачными существами. Русскую литературную традицию и фольклор разделяет настоящая пропасть, а в Исландии, наоборот, происходит их интеграция.

С одной стороны, это обычный цвет старинной крестьянской одежды, то есть призраки одеты не в погребальные саваны, а так же, как живые люди. С другой стороны, красно-бурый цвет — цвет запёкшейся крови, и поэтому одежды исландских призраков заставляют вспомнить о красных одеждах ушедших в Вальгаллу воинов в древнескандинавской культуре. (С ними draugar сходны, поскольку они — привидения людей, принявших насильственную смерть.)