Елена Левкиевская - Мифы русского народа

В связи с этим встает важный вопрос: на каком основании мы, описывая современные украинскую, русскую и белорусскую мифологии, позволяем себе писать о них как о едином целом — это же разные национальные культуры! Да, сейчас это разные культуры, но они развились из одного корня и сохраняют наиболее важные общие черты, доставшиеся им в наследство от древнерусской эпохи: культ рода; культ предков; представления о правильной и неправильной смерти; о доле человека; о человеческом и потустороннем мирах и многие другие. И гораздо лучше представлять себе древнерусскую мифологию на примере пусть позднего, но зато живого, естественного этапа ее развития, чем изобретать теории, которые вряд ли можно проверить и которые имеют весьма отдаленное отношение к реальному мифологическому сознанию восточнославянских народов.

Конечно, такой подход влияет на точность наших знаний о древних верованиях восточных славян, впрочем, как и любая реконструкция, которая предполагает достаточно большую долю условности, потому что у нас нет машины времени, чтобы перенестись в Древнюю Русь и проверить все наши предположения.

Многие элементы языческой картины мира изменились под влиянием христианской культуры. В первую очередь это касается календаря. Православный календарь с его системой праздников наслоился на древний, строившийся с учетом важных для язычника дат и временных отрезков. В результате в народном представлении смысл многих христианских праздников изменился под влиянием тех языческих календарных дат, на которые эти праздники пришлись. И наоборот, языческие элементы праздника были переосмыслены под влиянием христианской культуры. Например, 23 июня/7 июля — день Рождества Иоанна Крестителя, известный в народе как день Ивана Купала, совпал с днем летнего солнцестояния. В связи с этим частично изменился и смысл праздника. Языческий обряд возжигания костров, совершаемый для повышения плодородия земли, скота и людей, а также чтобы уберечься от нечистой силы, стал днем, начиная с которого можно было купаться в реках и водоемах. Название праздника Купала, образованного от древнего корня со значением «гореть, пылать, страстно желать» позднее стало связываться с купанием (поскольку крещение в православном обряде совершается погружением в воду). И, наоборот, язычество оказало влияние на многие образы православных святых, о чем мы еще не раз вспомним на страницах книги. В XVIII веке, когда этнографические исследования только зарождались, ученым казалось, что все национальные мифологии должны быть похожи на римскую или древнегреческую. В век классицизма с его ориентацией на античную модель мира полагали, что в мифологии каждого народа должны быть свои персонажи, аналогичные Зевсу, Гере, Посейдону, Аиду и прочим греческим богам, а если их нет, значит, культура этого народа в чем-то ущербна, неполноценна. М.В. Ломоносов даже составил сравнительную таблицу, в которой попытался соотнести известные ему русские мифологические персонажи с римскими:

Юпитер — Перун

Юнона — Коляда

Нептун — Царь морской

Тритон — Чуда морские

Венера — Лада

Купидо — Леля

Церера — Полудница и т. д.

Сегодня эти сравнения кажутся наивными и немного смешными. Но так поступал не он один. Еще раньше (в XV в.) такую попытку предпринял польский ученый Ян Длугош — он сравнивал с античными польские мифологические персонажи. При этом ученые не только не учитывали разницу между мифологическими образами разных национальных традиций, но нередко включали в списки «богов» такие имена, которые никогда не обозначали никаких сверхъестественных существ. Так, Ломоносов сравнивает с Венерой Ладу, а с Купидоном Леля, не зная, что Лада и Лель — это не имена божеств, а повторяющиеся припевы обрядовых песен, которые можно услышать и при современном исполнении народных мотивов. Например:

А мы просо сеяли, сеяли,

Ой, дидо-ладо, сеяли, сеяли…

Такие псевдобожества принято называть персонажами «кабинетной мифологии», потому что появились они не в народном сознании, а в теориях ученых. Наука о славянской мифологии в тот период еще только начинала развиваться, и ошибки, которые допускал М.В. Ломоносов, были почетными ошибками новатора, открывавшего еще не изученную область культуры. Однако они непростительны для исследователей конца XX века, которые зачастую для большей занимательности приписывают славянской народной традиции существование таких божеств и мифологических персонажей, которых в ней заведомо не было.