Николай Непомнящий - Последние из атлантов

Нашлись и такие, кто утверждал, что монеты были просто-напросто украдены в Лиссабоне у одного из коллекционеров, а историю с кладом придумали для сокрытия преступления. Однако подобные рассуждения, замечает известный немецкий ученый Рихард Хеннинг, вообще могут положить конец любым исследованиям в области древней истории, поскольку не исключена воз­можность подлога при любых археологических раскоп­ках...

Отметает эту версию и самое простое рассуждение: зачем кому-то понадобилось красть какие-то мелкие мо­неты — ведь из девяти штук только две были золотыми. Наконец, подлинность находки может быть доказана еще и тем, что в то время, то есть-в середине XVIII века, ни один мошенник не смог бы правильно подобрать столь прекрасную серию карфагенских монет, относящихся к весьма ограниченному периоду — 350—210 годам до нашей эры.

Не так давно монеты, изображенные в статье Подолина, подвергли новому исследованию. Французский историк и археолог Моно проконсультировал находку у про­фессора Ж. Ле Ридера, хранителя парижского Кабинета медалей, который уточнил датировку монет.

Первая и вторая — золотые, относятся к Карфагену 350—320 годов до нашей эры; третья — медная, 264— 241 годы до нашей эры; четвертая и пятая — медные, изготовленные в карфагенской мастерской на Сардинии в 300—264 годах до нашей эры; шестая — медная кар­фагенская монета 221—210 годов до нашей эры; седь­мая — медная, вероятно, сделана в карфагенской мас­терской на Сицилии в конце IV, начале III века до нашей эры; восьмая — бронзовая монета из Киренаики начала III века до нашей эры; девятая — медная монета неиз­вестной мастерской начала III века до нашей эры. Таким образом, клад состоял из одной киренаикской и восьми карфагенских монет.

Но кто оставил на Корву древние монеты? Что, если это сделали средневековые арабские или норманнские суда? Скорее всего не они, ведь трудно предположить, что моряки средневековья проявили жгучий интерес к древним монетам, не имевшим тогда никакой ценности:.. Остаются сами карфагеняне. Мы уже знаем об экспедициях Ганнона и Гимилькона. «Один из таких кораблей мог быть отнесен постоянным восточным ветром в Корву», замечает Подолин. Современные исследователи согласны с ним. Они исключают гипотезу о том, что сосуд с монетами попал на остров с остатками полуразрушенного или покинутого командой судна. Морские течения проходят Азорских островов прямо к Гибралтару, поэтому дрейф против течения исключается. Несомненно, остров посетил корабль с командой. Сколько таких безвестных мореходов бороздили воды Атлантики, заходили на Канары, Мадейру, а может быть, даже в Новый Свет?..

Об этом путешественнике древности написано столько исследований, что им позавидовал бы любой средневековый участник Великих географических открытий. По-настоящему великими были открытия древних, и имена героев уже никогда не дойдут до нас сквозь тысячелетия. Известны крупицы — отдельные высверки во мраке неизвестности. Среди них Пифей — «великий лжец». Так несправедливо окрестили его современники. Да и не только они и не только его. В средние века считался лжецом и Марко Поло, и многие другие менее известные первооткрыватели далеких земель. Родиной Пифея была Массилия, и жил он в IV веке до нашей эры. Он был не купцом, а скорее ученым со скромными средствами, так, по крайней мере, пишут о нем историки античности. Можно предположить, что главное свое плавание он совершил по поручению богатых массильских купцов, которым нужны были правдивые сведения о землях олова и янтаря.

Норвежский исследователь В. Стефанссон пишет, что массильский корабль был прочным судном длиной до 40 метров, способным долго плавать в водах Северной Атлантики. Водоизмещение его достигало 400—500 тонн, так что корабль Пифея был крупнее и маневреннее скор­лупки «Санта-Мария» Колумба, которая 18 столетий спустя пересекла Атлантику.

Главной задачей Пифея было выяснить, остров ли Британия, или часть материка. Во время своего плавания вокруг Британии Пифей совершил подвиг, и имя его про­славилось, несмотря на озлобленную критику многих современников и более поздних авторов. В течение шести дней он плыл по Северному морю к загадочной земле Туле.

Две тысячи лет исполнилось спору о том, что это за земля — Туле. Называют и Норвегию, и Оркнейские ост­рова, и даже Исландию.

Хотя подлинники записок Пифея утеряны, мы много знаем об их содержании. Античные географы и историки интересовавшиеся Британией, немало заимствовали из его трудов. Но о плавании в Страну Янтаря мы знаем еще меньше, чем о пребывании в стране Туле. Из всех районов, где возможно, побывал Пифей, янтарь имеется только на Северных Фризских островах, и запасы его там могли стать основанием для постоянных торговых связей.