Ольга Петерсон - Мифы и легенды народов мира. Том 6. Северная и Западная Европа

— Ну, теперь годится!

И мальчик понес к старику изготовленное средство.

Старик отведал его, похвалил и давай им смазывать рану и сверху, и снизу, и с боков, приговаривая вещие слова.

Чуть только помазал старик рану Вяйнямёйнена, как тот стал метаться во все стороны от невыносимой боли. Но старец тотчас же прогнал боль к каменным горам, пусть там мучит камни да терзает бесчувственные скалы; потом перевязал он ногу крепкими шелковыми перевязками, и быстро стала заживать рана, гладко затягиваться живым мясом, так что не осталось на месте ее ни рубца, ни следа. Наконец Вяйнямёйнен стал крепко на ногу и опять мог свободно владеть ею. Он поблагодарил сначала Укко за его всесильную помощь, потом отблагодарил и старика, потом запряг свою лошадку в сани и, сбираясь ехать домой, сказал:

— Вот и вижу я теперь, как опасно хвастаться и быть самонадеянным! Я ли, кажется, не сумею выстроить лодки? А вот понадеялся на одни свои силы, позабыл, что все зависит от воли всемогущего Укко, и вот как жестоко был за это наказан!

Как буря помчался он оттуда в Калевалу, через болота, поля и равнины; ехал день, ехал другой, наконец, на третий стал подъезжать к дому. Немного не доезжая до него, сдержал он бешено мчавшегося коня, вылез из саней и, вспомнив об условиях, на которых Лоухи отпустила его домой, стал придумывать, как бы заставить Илмаринена ехать в мрачные страны Севера, потому что заранее предвидел разные отговорки и препятствия со стороны своего нерешительного брата. Недолго думал премудрый. Он запел и вдруг силой своей песни поднял из недр земли огромную ель с золотыми ветвями и золотою вершиной, которая почти касалась облаков; а как с земли посмотришь на вершину, так и кажется, что сидит на ней месяц и звезды Большой Медведицы рассыпаны по мелким веточкам. Ну, и говорить нечего, что на вершине ее не было ни звезд, ни месяца, а только Вяйнямёйнен силою волшебства своего и не так еще умел обманывать взор всякого легковерного. Сам премудрый постоял, постоял, посмотрел на ель: видит, что все хорошо, и поехал дальше.

Скоро достиг он кузницы Илмаринена, из которой, как и всегда, валил клубами густой черный дым и раздавался неумолкаемый стук тяжких молотов. Входит премудрый в кузницу и застает Илмаринена за работой. Поздоровались братья.

— Где это ты пропадал так долго? — спросил его Илмаринен.

— Да все время промаялся среди бледных лапландцев да в туманных странах Севера, в мрачной Похъёле, где так много чародеев.

— То–то, я думаю, насмотрелся там всяких диковинок? — добродушно спросил его кузнец.

— Да, есть о чем порассказать, а признаюсь, брат, что ничего на свете не видал лучше старшей дочери Лоухи: на всем свете первая красавица. Жаль только, спесива очень, всем женихам отказывает; а уж что за красавица — на висках по светлому месяцу, на груди красное солнышко, оба плеча сплошь звездами покрыты да и на спине рассыпано их немало. Вот невеста как раз по тебе, Илмаринен; ступай–ка в Похъёлы да выкуй ей Сампо с пестрой крышкой, так она охотно за тебя выйдет.

— Нет, брат, спасибо, не пойду, — отвечал смышленый Илмаринен, — ты, я вижу, заранее поручился за меня и пообещал меня прислать туда, чтобы себя от беды избавить; ни за что не пойду я в Похъёлы: там, говорят, людей едят да в море топят.

Вяйнямёйнен прикинулся равнодушным и продолжал говорить спокойно:

— А вот тоже видел я диковинку! Уж подлинно чудо! Представь себе: ель, вся — золотая, на верху у нее луна, а в ветвях запуталась Большая Медведица. И ведь очень близко отсюда!

— Быть не может! — отозвался Илмаринен, у которого глаза разбежались, когда он услышал, что недалеко от его кузницы есть такая диковинка, а он о ней и знать не знает. — Не поверю я, пока сам не увижу!

Как был с молотом в руках, так и выскочил из кузницы. Вяйнямёйнен за ним, привел к ели, стал показывать. Дивится кузнец, ходит вокруг дерева, заложив руки за спину, и только головой покачивает.

— А месяц–то, а звезды–то, а? Каковы? — подсказывает ему Вяйнямёйнен. — Ты просто, я думаю, можешь влезть на дерево, да и поснимать их оттуда.

Илмаринену это предложение понравилось; послушался он хитрых советов брата, полез на дерево под самые облака; а Вяйнямёйнен вдруг закричал громким голосом:

— Подымайтеся, ветры буйные, несите Илмаринена в Похъёлы!

И быстро со всех концов света налетели бурные вихри, с корнем выворотили могучее дерево и, крутясь и громко завывая, помчали Илмаринена к туманным странам Севера.