Ольга Петерсон - Мифы и легенды народов мира. Том 6. Северная и Западная Европа

И располагал он опять спокойно заснуть, но, видно, не суждено было…

Вяйнямёйнен совершенно неожиданно попал в желудок Випунена и стал придумывать, как бы ему повеселее провести время в этой темной и просторной тюрьме. «Давай–ка займусь я кованием», — подумал он и тотчас же развел огонь, из рукавов своей одежды сделал мехи, приладил их кое–как к огню, и на своем колене, закованном в железо, стал, как на наковальне, ковать своей булавой. Ковал он день и ночь, без устали; стучит, гремит, огонь раздувает, уголья в него ногами подгребает, только дым столбом вверх валит да искры с пеплом летят во все стороны. Нет никакого покоя Випунену ни днем, ни ночью!

— Что это за человека я проглотил? Вот уже прошло сколько дней, а все во рту у меня какая–то копоть да уголья, а в желудке горячо и точно кто молоточком постукивает.

День ото дня становилось ему все хуже и хуже, и уж не знал он, куда и деваться от чудовища, которое проглотил спросонья. Сколько ни старался, какие ни употреблял средства, чтобы изгнать Вяйнямёйнена из своего желудка, — все понапрасну. Он стал грозить ему своей силой и гневом богов, тот только посмеивается да булавой постукивает. Наконец Випунену пришлось уж так плохо, что он решился вступить в переговоры со своим жильцом.

— Да выйдешь ли ты из меня когда–нибудь? — взмолился Випунен.

— Нет, мне и здесь хорошо, — отвечал премудрый, — я отсюда не уйду, а все только ближе и ближе буду пододвигаться к твоему сердцу со своей наковальней, проберусь к тебе в самый мозг и уж там устрою себе настоящую кузницу. Не выйду я из тебя, пока не услышу от тебя всего, что ты знаешь, пока не научусь всей твоей мудрости.

Делать нечего! Пришлось старику Випунену сдаться; подумал он, подумал, припоминая и собирая в голове своей все, что знал, и запел песню, в которой складно передавал все свои знания. Вяйнямёйнен слушал, опершись головой на руки и стараясь не пропустить ни одного слова. И не один он слушал: в небе солнце с месяцем приостановились, а на море — волны, даже реки не текли: все слушали, всем хотелось получить от старого Випунена хоть частицу его дивной мудрости.

Когда кончилась песня Випунена, Вяйнямёйнен опрометью бросился вон из желудка, обернулся золотистой белочкой, скользнул из его широкого зева на землю и пустился бежать домой… Только что прибежал к кузнице Илмаринена, как тот и работу бросил, выскочил из нее, давай его расспрашивать о новом опасном странствовании.

— Много я узнал нового, — отвечал ему премудрый, — большой мудрости набрался, узнал то, чего никто, кроме меня, теперь не знает.

И пошел он на берег достраивать свою лодку. Мигом достроил он ее и много дней потом занимался тем, что ее разукрашивал: всю ее вымазал красной краской, облепил на носу серебром, а на корме золотом, врубил в середину крепкую мачту; потом, не откладывая, собрался в путь, и в одно прекрасное утро, когда Илмаринен еще храпел на постели, Вяйнямёйнен спустил свою лодку на воду, поднял белый парус и поплыл к далеким берегам Похъёлы. Но не мог он уплыть незаметно: женщины полоскали на берегу белье и видели, как он отплыл, расспросили его, куда и зачем он идет. А когда он рассказал им о цели своего путешествия, то не прошло и часу, Илмаринен уже знал и о его отъезде, и о его намерении… Скоро седлал он коня, еще скорей того садился в седло и гнал во всю прыть в Похъёлы…

Видно, уж очень не хотелось Илмаринену уступить свою невесту другому, видно, скоро и ехал он, потому что поспел в Похъёлы в одно время с братом своим; тот морем плыл, а этот берегом за ним следовал. В одно время они и в дом Лоухи вступили: но гордая дочка беззубой ведьмы на старика Вяйнямёйнена и взглянуть не захотела (хоть мать и советовала ей выбрать именно его в мужья), а Илмаринену объявила, что охотно пойдет за него замуж. Поднялась на всем Севере страшная суматоха — все стали готовиться к свадьбе. Все хлопотали, все шумели, всюду пиво варили, вино курили, во всех кухнях готовили кушанья, всюду шили наряды один другого красивее — всем хотелось побывать на свадьбе дочери Лоухи с Илмариненом. Всех и пригласили на эту свадьбу; забыли только пригласить Лемминкяйнена.

Лемминкяйнен жил далеко от всех других людей, далеко от Илмаринена и Вяйнямёйнена, на морском берегу, вместе с матерью и своим сильным родом. Долго жил он спокойный и довольный, пока ему не вздумалось свататься за дочку Лоухи. Напрасно отговаривала его мать, утверждая, что там он погибнет. Лемминкяйнен смеялся ее словам и поехал на Север. Лоухи приняла его ласково, но сказал, что если он хочет получить ее дочку себе в жены, то должен исполнить несколько трудных задач. Смелый Лемминкяйнен, не бледневший ни перед какой опасностью, взялся исполнить все трудные задачи, которые придумала для него Лоухи. Хитрая ведьма взвалила на его плечи такие труды, что несчастный Лемминкяйнен должен был погибнуть. Гоняясь за адскими лебедями на реке, отделяющей царство Туонела от остального мира, он нечаянно упал в воду, а злой сын Туонела тотчас подхватил его и изрубил на куски. Только материнская любовь помогла тогда Лемминкяйнену. Прослышав о смерти его, мать поспешила на Север, а разузнав подробно о месте, в котором погиб ее сын, своими руками повытаскала все куски его тела из воды, сложила их плотно, помазала бальзамом и силою своих чар заставила жизнь вновь возвратиться в омертвевшее тело. Тут рассказал Лемминкяйнен матери о своих похождениях и гибели, потом вместе с ней отправился домой. Страшная опасность, которой подвергся он, надолго отбила у него всякую охоту куда бы то ни было удаляться из дома. Но когда до него дошли слухи (а слух у него был тонкий) о том, что на Севере готовится свадебный пир, что все приглашены на пир, один только он забыт, — тогда загорелся Лемминкяйнен страшной злобой на Лоухи, ее мужа и на весь ее род. Одна только мысль о мести завладела всем его сердцем, и он решился тотчас же привести ее в исполнение.