Идрис Шах - Сказки дервишей

– Спасибо, хозяин.

Тимур его понял и захохотал от удовольствия, а его жена еще больше нахмурилась и заворчала:

– Ты, наверное, знаешь, о чем говорят животные, но скрываешь от меня.

– Да кто же может понять, о чем говорят животные, – ответил Тимур, -в своем ли ты уме?

Когда они возвратились с базара, Тимур вошел в стойло и постелил волу свежего сена, которое привез с базара.

– Твоя жена изводит тебя расспросами, ибо ее мучает любопытство, -обратился к нему вол на своем языке. – Ты можешь не выдержать и раскрыть ей свою тайну, и тогда, понимаешь ли ты, какая опасность тебе грозит, о бедный человек?! Послушайся моего совета, пригрози избить ее палкой толщиной в палец, если она не отстанет. Только так ты сможешь сохранить свою тайну.

– Как странно, – подумал Тимур, – этот вол, которому я угрожал мясником, думает о моем благополучии.

И взяв палку, он направился к жене.

– Видишь эту палку? – сказал он, входя в дом, – так вот, знай, что я изобью тебя, если ты и впредь будешь приставать ко мне с расспросами, почему я так много смеюсь.

Женщина была так напугана этой угрозой, ведь ничего подобного он раньше ей не говорил, что навсегда отстала от него. Вот так Тимур-ага избежал ужасной судьбы тех, кто выдает тайны людям, не готовым к восприятию.

Тимур-ага известен из фольклора своей способностью воспринимать важное в вещах, казалось бы, незначительных.

Широкая популярность этой истории на Балканах и Ближнем Востоке объясняется тем, что она, как говорят, несет в себе бараку – благословение – которую получает как рассказчик, так и слушатель. Многие суфийские истории внешне напоминают волшебные сказки.

В первоначальном варианте историю приписывают Абу Исхаку Чишти, руководителю «поющих дервишей», который жил в Х веке.

У одного купца жила в клетке птичка. Однажды он собрался по своим делам в Индию, на родину этой птички, и спросил ее, что ей оттуда привезти. Птичка попросила отпустить ее на свободу, но купец отказался. Тогда она попросила его, когда он прибудет в Индию, пойти в джунгли и рассказать вольным птицам о ее жизни.

Купец выполнил ее просьбу. Но только он рассказал о своей пленнице какой-то дикой птице, как две капли воды похожей на его птичку, как она замертво упала на землю. Купец решил, что она родственница его любимицы, и весьма огорчился, считая себя виновником ее смерти.

Когда он возвратился домой, его птичка спросила, какие новости он ей привез.

– Боюсь, что мои новости опечалят тебя, – ответил купец. – Случайно я обратился к одной из твоих родственниц, и когда рассказал ей твою историю, ее сердце разорвалось от горя, и она в тот же миг умерла.

Не успел купец произнести это, как его птичка, потеряв дыхание, свалилась на дно клетки и затихла.

«Известие о смерти родственницы убило ее», – подумал купец. Опечаленный он достал птичку из клетки и положил ее на подоконник. Птичка тут же ожила и вылетела в открытое окно.

Она уселась на ветку дерева перед окном и закричала купцу: «Теперь ты понял, что печальные новости, как ты их называл, были для меня доброй вестью. Мне было передано послание – совет, как поступить, чтобы выбраться на волю; это последнее мне было передано через тебя, мой Учитель».

И птичка улетела, наконец-то свободная.

Эта притча, приводимая Руми, подобно многим другим притчам, подчеркивает для суфийского искателя огромную важность косвенного обучения в суфизме.

Иммитаторы и системы, носящие названия, соответствующие традиционному мышлению, как на Востоке, так и на Западе, предпочитают обычно придавать особое значение «системе» и «программе» скорее, чем всему опыту суфийской школы в целом.

Ученик одного багдадского суфия, находясь в караван-сарае, случайно услышал беседу двух незнакомцев, из которой понял, что один из них – Ангел Смерти.

– В течение следующих трех недель я собираюсь посетить трех людей в этом городе, – сказал Ангел своему собеседнику.

Ученик был так напуган, что, стараясь оставаться неза-меченным, даже затаил дыхание и просидел в своем углу не шелохнувшись, пока Ангел и его спутник не ушли. Затем он стал размышлять, как избежать возможной встречи со смертью, и пришел, наконец, к выводу, что если он покинет Багдад, Ангел не сможет его забрать. Ни секунды не медля, ученик одолжил самого быстрого коня, которого только мог найти, и вихрем помчался по направлению к Самарканду, не останавливаясь ни днем, ни ночью.