Ло Гуаньчжун - Троецарствие. Том 1

Цао Цао заметил, что войско Желтых повязок жило за счет награбленного: постоянного снабжения у них не было, а «на черный день» откладывали то, что захватили ранее. Поэтому он решил вести наступление непрерывно, не давая им разорять дома и пополнять запасы. Этот план оказался на редкость действенным: когда у бандитов закончились хлеб и деньги, они начали отступать на север.

Армия Цао Цао начала преследование, предпринимая внезапные атаки и долгие изматывающие сражения днем и ночью. В конце концов, путь к отступлению оказался отрезан, и войско Цао Цао от поражений перешло к победам. Желтые повязки несли огромные потери, мятежники голодали, их силы иссякли. Тогда Цао Цао решил прекратить преследование, призвав восставших сдаться. И вот, зимой, благодаря где посулам, а где угрозам, на милость Цао Цао сдалось все огромное войско Желтых повязок.

После этого Цао Цао в очередной раз реорганизовал армию, пополнив ее сдавшимися на милость. Затем он провел реформирование системы военных поселений, обязав народ кормить не только себя, но и солдат. Из числа бывших мятежников он отобрал самых выносливых и крепких и создал собственный полк. Кроме бывших бунтовщиков, к Цао Цао примкнуло свыше миллиона лишившихся крова бродяг. Воинство Цао Цао стало на редкость мощным, что создало благодатную почву для дальнейших походов на север и на юг. Но об это мы расскажем в следующих историях.

Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй понимали: для того чтобы спасти погрязшую в хаосе Поднебесную и избавить народ от непосильного гнета, предстояло сделать еще очень многое. За победу над мятежниками император щедро наградил Лю Бэя, пожаловав ему чин начальника уезда Аньси. Однако Гуань Юю и Чжан Фэю не нравилось новое назначение брата: велика награда, начальник какого-то захолустного маленького уезда! Но Лю Бэй не жаловался: он решил действовать потихоньку, шаг за шагом. Прежде всего ему предстояло стать образцовым правителем в Аньси.

Цок-цок-цок, – мерно стучали копыта лошади Лю Бэя: он спешил к месту нового назначения. В дороге путь ему преградила колонна арестантских повозок. Лю Бэй махнул рукой, показывая, чтобы они замедлили ход и дали ему дорогу. Когда одна повозка поравнялась с Лю Бэем, ему показалось, как будто кто-то зовет его по имени.

«Какой знакомый голос!» – подумал Лю Бэй и оглянулся. В повозке, закованный в деревянные кандалы, сидел бледный как смерть старик с потрескавшимися губами и всклокоченными волосами и горько плакал. Лю Бэй от удивления сразу же остановился и спрыгнул с коня, а потом, склонив голову, встал на колени перед арестантской повозкой:

– Почтенный учитель, это вы!

Это и вправду оказался учитель Лю Бэя. Сопровождающие арестантов чиновники страшно удивились: разве бывают такие совпадения? Вдруг позади Лю Бэя показались еще двое дюжих парней: один крепкого сложения с черными как смоль усами, а другой – краснолицый с холодным и гордым выражением лица и проницательным взглядом. В руках у всех троих грозно сверкало оружие. Позади них распростерлась такая огромная армия, что взглядом не окинешь.

Надзиратели забеспокоились, что эти трое отобьют повозку с арестантами, а потому братьев сразу же окружили, а на Лю Бэя даже направили кинжалы. Гуань Юй и Чжан Фэй приняли боевую стойку. Солдаты тоже приготовились ринуться в бой: в мгновение ока они загородили собой повозку, образовав живую стену. Противоборствующие стороны обнажили клинки и натянули луки, в воздухе повисла гнетущая атмосфера приближающегося боя.

Однако Лю Бэя тревожила только судьба учителя. Он узнал, что тот, не пожелав быть заодно с продажными чиновниками и участвовать в их грязных делах, стал жертвой клеветы. В управе его даже слушать не стали, а сразу же бросили в арестантскую телегу и повезли в столицу. При взгляде на учителя у Лю Бэя сердце обливалось кровью. Обуреваемый тяжелыми чувствами, он сквозь слезы спросил:

– Почтенный учитель! Вы же всю жизнь были человеком кристальной честности, как же с вами могло такое произойти?!

Учитель с усилием поднял руки, убрал с глаз разметавшиеся пряди и тяжело улыбнулся:

– Это уже не важно, обо мне не стоит беспокоиться. Есть же правда в Поднебесной.