Най-ань Ши - Речные заводи. Том 1

– Вы собираетесь стать монахом, как же вы можете сидеть в присутствии настоятеля?

– Но я не знал, что это недозволено, – ответил Лу Да и, поднявшись, встал рядом с Чжао.

По правую и левую руку настоятеля разместились его помощник, келарь, казначей, монах, ведающий приемом гостей, писцы и другие монахи.

В это время слуги Чжао внесли корзины с подарками и поставили их посреди кельи. Увидев дары, настоятель сказал:

– Опять вы облагодетельствовали нас. Ведь наш монастырь и без того не оставлен вашими милостями.

– Мои деяния столь незначительны, – ответил Чжао, – что о них не стоит и говорить.

Когда монахи и послушники удалились, Чжао поднялся с места и обратился к настоятелю с такими словами:

– Почтенный отец, я прибыл сюда, чтобы изложить вам одно дело. Я давно дал обет прислать кого-нибудь в ваш монастырь. Все нужные для этого бумаги у меня на руках, но до сих пор мне не удавалось осуществить свое намерение. Наконец сегодня я привез к вам моего названого брата, по фамилии Лу. Он служил в пограничных войсках и, убедившись в бренности всего земного, решил покинуть мир и пойти в монахи. Я выражаю искреннюю надежду, что вы проявите милосердие и сочувствие к этому человеку и согласитесь принять его в семью братьев-монахов. Не откажите ему в постриге ради вашего скромного просителя. Все необходимое для этого уже мной приготовлено. Я искренне надеюсь, почтенный отец, что вы исполните мою просьбу и тем самым доставите мне большую радость.

Настоятель монастыря с улыбкой ответил:

– О, это очень нетрудно сделать. Подобное событие только увеличит славу нашего монастыря. А пока что разрешите угостить вас чаем, – и он приказал послушникам накрывать на стол.

Когда чаепитие было окончено и посуда убрана, настоятель отдал распоряжение казначею и келарю приготовить трапезу и пригласил своего помощника и келаря обсудить вопрос о пострижении вновь прибывшего.

Обсуждая эту новость, помощник настоятеля говорил с недоверием другим монахам:

– Какой из него монах? Вы только взгляните на его свирепые глаза!

Монах, ведающий приемом гостей, по просьбе других монахов отвел Чжао и Лу Да в приемную, чтобы дать возможность настоятелю храма переговорить с помощником.

Помощник настоятеля сказал:

– У того человека внешность преступника. Если мы возьмем его в монастырь, то навлечем на себя беду.

– Он побратим нашего благодетеля Чжао, и мы не можем отказать ему, – возразил настоятель. – Отбросьте ваши сомнения и дайте мне подумать.

Тут зажгли свечу, и настоятель, поджав ноги, уселся в кресло для размышлений. Повторяя про себя молитву, он предался самосозерцанию. Когда свеча догорела, он очнулся и произнес:

– Его обязательно надо постричь в монахи. Судьба этого человека предопределена небом, сердце его непреклонно. Хотя сейчас он производит неприятное впечатление и чем-то напоминает преступника, но жизнь его будет очень богата событиями и со временем он ступит на стезю праведников. Он не похож на других людей, и ему удастся достичь высшего совершенства. В этом вы не можете с ним сравняться. Когда-нибудь вы вспомните мои слова, а сейчас не препятствуйте ему.

«Настоятель пристрастен к этому человеку, – подумал помощник настоятеля, – и нам остается только повиноваться. Моим долгом было предостеречь его, но поскольку он не послушался, мне остается только примириться».

Тем временем в келье настоятеля была приготовлена трапеза, на которую вместе с другими пригласили Чжао. После трапезы казначей подсчитал предстоящие расходы, и Чжао дал деньги на покупку материи для монашеского облачения, на пошивку туфель и головного убора, рясы, халата, а также всех предметов, необходимых для обряда пострижения.

Через день-два все было готово. Затем настоятель выбрал благоприятный для пострижения день и приказал звонить в колокола и бить в барабаны. Вскоре все монахи собрались в храме. Человек шестьсот в длинных одеждах, разделившись на две группы, уселись рядами перед алтарем и, сложив ладони, приготовились к молитве. В это время Чжао вытащил из серебряного ларца слиток серебра, одежду и благовонные свечи и все это с поклонами поднес к алтарю.

После того как прочли молитву пострижения, послушник подвел Лу Да к алтарю. Помощник настоятеля велел Лу Да снять с головы повязку и разделил его волосы на девять прядей, придерживая их пальцами. Цирюльник обрил Лу Да голову, но когда дошла очередь до бороды и усов, тот вдруг сказал: