Най-ань Ши - Речные заводи. Том 1

К этому времени в лавке мясника Чжэна уже были открыты обе двери, за стойками на крюках висели куски свинины, а сам мясник Чжэн спокойно сидел за прилавком около дверей, присматривая за своими подручными, торговавшими мясом.

– Мясник Чжэн! – позвал его Лу Да, приблизившись к лавке.

Завидев командира охраны, мясник поспешно вышел из-за прилавка и приветствовал Лу Да поклонами. Потом он велел принести скамью и пригласил его сесть. Усевшись, Лу Да сказал:

– Я получил приказ начальника пограничных войск заказать десять цзиней 18 18 Цзинь – мера веса, равная приблизительно 600 г. лучшего мяса, которое должно быть мелко нарублено, да так, чтобы в фарш не попало ни капли жиру.

– Будет сделано, – ответил Чжэн и отдал распоряжение своим подручным. – Нарубите побыстрей фарш из самого лучшего мяса!

– Я не хочу, чтобы мясо рубили твои грязные слуги, – вскричал Лу Да, – сделай это сам!

– И то правильно, – согласился Чжэн и направился к прилавку. – Конечно, я сам сделаю лучше.

В это время к мясной лавке подошел сторож из гостиницы; голова его была обвязана полотенцем. Он пришел, чтобы рассказать мяснику о том, что произошло, но, увидев Лу Да около стойки, не решился войти и остановился в сторонке, издали наблюдая за тем, что делается в лавке.

Чжэн рубил мясо целый час, затем завернул готовый фарш в листья лотоса и обратился к Лу Да с вопросом:

– Разрешите отправить, господин командир?

– Не торопись! – ответил Лу Да. – Кроме этого фарша, мне требуется еще десять цзиней чистого жира, без всякой примеси мяса. Жир тоже надо мелко нарубить.

– Я приготовил вам самое лучшее рубленое мясо, – заметил Чжэн. – Полагаю, что у вас в управлении будут варить пельмени. Но для чего же вам нужен еще и рубленый жир?

Лу Да свирепо посмотрел на него и прикрикнул:

– Если мне сам начальник приказал это, как ты смеешь рассуждать?

– Ну, раз так нужно, я сделаю, – присмирел Чжэн.

Он взял десять цзиней чистого жира, мелко-мелко нарубил его и тоже завернул в листья лотоса. Работа заняла у него все утро; прошел уже час завтрака. А сторож гостиницы так и не рискнул приблизиться. Даже покупатели не решались войти в лавку. – Теперь можно послать людей отнести все это в управление, господин командир? – спросил Чжэн.

В ответ на это Лу Да сказал:

– Мне нужно еще десять цзиней фарша, сделанного из сухожилий. Но никакого мяса там быть не должно.

– Вы, верно, потешаетесь надо мной? – кисло улыбаясь, спросил Чжэн.

Тут Лу Да вскочил, схватил оба свертка и, с яростью глядя на мясника, закричал:

– Ты прав! Я пришел сюда для того, чтобы поиздеваться над тобой! – и с этими словами он с такой силой бросил свертки в Чжэна, что залепил мясом и жиром все его лицо.

Мясник рассвирепел. Гнев душил его. Не владея собой, в порыве злобы он схватил со стойки острый нож, которым очищают кости от мяса, и ринулся вперед. Но Лу Да был уже на улице. Никто из соседей и приказчиков Чжэна не осмелился его остановить. Прохожие застыли на месте, а сторож гостиницы словно окаменел от страха.

Сжимая в правой руке нож, мясник подбежал и хотел левой рукой схватить Лу Да, но тот, улучив момент, поймал его за руку и с такой силой пнул в живот, что Чжэн тяжело рухнул на землю. Лу Да наступил ему ногой на грудь и, подняв свой огромный увесистый кулак, закричал:

– Я начал свою службу в пограничных войсках старого сановника Чуна, дослужился там до звания начальника охраны пяти западных застав, и мне, может быть, было бы к лицу звание Сановника западных районов. Ты же – лавочник, торгующий мясом, собачья твоя порода! Да как ты смел назваться Сановником западных районов?! Как ты смел так подло обмануть Цзинь Цуй-лянь?

С этими словами Лу Да нанес Чжэну такой удар кулаком в переносицу, что сломал ему нос, и из ноздрей мясника хлынула кровь. Во рту у мясника Чжэна словно открыли торговлю приправами: ему было и кисло, и солоно, и горько. Чжэн никак не мог высвободиться из рук Лу Да; его нож отлетел в сторону, и он завопил:

– Чего ты дерешься?

– Ах разбойник! – рявкнул Лу Да. – Ты еще смеешь разговаривать?!

Тут он ударил мясника в лоб, да так, что у того искры из глаз посыпались и поплыли круги всех цветов радуги – красного, зеленого, фиолетового, – словно распахнулась лавка с разноцветными шелками.

На улице собралась большая толпа, но никто не осмелился остановить Лу Да. Мясник не выдержал и стал просить пощады. – Ах ты негодяй! – закричал Лу Да. – Если бы ты не оказался таким трусом, я, может быть, и помиловал бы тебя! Но если ты запросил пощады, снисхождения тебе не будет!