Народное творчество - Песни славянских народов

Раным-рано встал Кралевич-Марко,
В воскресенье, до восхода солнца,
И поехал он край синя моря;
Приезжает на Урвин-планину;
Как поехал по Урвин-планине,
Начал конь под Марком спотыкаться,
Спотыкаться начал он и плакать.
Стало Марку горько и досадно;
Говорит Кралевич-Марко Шарцу:
«Добрый вонь мой, разуда́лый Шарац!
Сто шесть лет я странствую с тобою,
А ни разу ты не спотыкнулся;
Что ж теперь ты начал спотыкаться,
Спотыкаться начал ты и плакать?
Не в добру ты, видно, Шарац, плачешь:
Быть беде великой, неминучей,
Либо мне, либо тебе погибнуть!»
Кличет вила из Урвин-планины:
«Побратим ты мой, Кралевич-Марко!
Знаешь ли, о чем твой Шарац плачет?
О своем он плачет господине:
Скоро Марку с Шарцем расставаться!»
Отвечает Марко белой виле:
«Горло бы твое на век осипло!
Чтобы Марко с Шарцем да расстался!
Я прошол всю землю и все грады,
От восхода солнца до заката,
Не видал коня я лучше Шарца
И юника удалее Марка!
Не расстанусь с Шарцем я во-веки,
Не расстанусь до своей до смерти!»
Бела вила Марку отвечает:
«Побратим ты мой, Кралевич-Марко!
Не отнимут у Краль-Марка Шарца,
Не умрешь ты от булатной сабли,
От копья, от палицы тяжолой;
Ни кого ты, Марко, не боишься;
А умрешь ты, Марко, от болезни,
От десницы праведной Господней.
А когда словам моим не веришь,
Поезжай ты прямо по планине,
Как доедешь до вершины самой,
Обернись направо и налево:
Ты увидишь тонкия две ели,
Широко́ те ели разрослися
И собой покрыли всю планину;
Студена течет вода меж ними.
Там коня останови ты, Марко,
Привяжи поводьями за ёлку
И нагнись ты над водой студеной.
Как себя ты в ней увидишь, Марко,
Ты узнаешь о своей о смерти.»
Билу белую послушал Марко.
Он поехал прямо на планину;
Как доехал до вершины самой,
Поглядел направо и налево
И увидел тонкия две ели,
Что по всей планине разрослися
И собой закрыли всю планину.
Тут коня остановил Краль-Марко,
Привязал поводьями за ёлку
И нагнулся над водой студеной:
Белое лицо свое увидел –
И почуял смерть Кралевич-Марко;
Слёзы пролил, сам с собою молвил:
«Обманул ты свет меня широкий!
Свет досадный, цвет мой ненаглядный,
Красен ты, да погулял я мало:
Триста лет всего мне погулялось!
А теперь пришлось с тобой расстаться!»
Говорит, а саблю вынимает:
Как махнет Кралевич-Марко саблей,
Снес он Шарцу голову по плечи,
Чтобы туркам Шарац не достался,
Чтоб не знал он никакой работы
И чтоб воду не возил в колоду.
Как посек Кралевич-Марко Шарца,
Закопал его глубоко в землю,
Почитая Шарца пуще брата [15].
Перебил потом свою он саблю,
Перебил он на четыре части,
Чтоб и сабля туркам не досталась,
Чтоб никто у них не похвалялся,
Что себе от Марка саблю до́был,
Чтоб свои не проклинали Марка.
А когда разбил он саблю востру,
Перебил он и копье на части,
И закинул на вершину ели.
Ухватил свой буздыган тяжолый,
Ухватил он правою рукою
И пустил его с Урвин-планины,
Опустил его на сине море,
И сказал тут Марко буздыгану:
«Как ты выйдешь, буздыган, из моря,
Народится мо́лодец уда́лый,
Мо́лодец такой же, как и Марко!»
Погубивши все свое оружье,
Марко вынул чистую бумагу –
Пишет Марко, пишет завещанье:
«Как придет кто на Урвин-планину,
Между елей, край воды студёной,
И увидит там Кралевич-Марка:
Знай, что мертв лежит Кралевич-Марко,
Подле Марка все его богатство,
Все богатство: три мешка червонцев;
На один пускай меня схоронят,
А другой возьмут на храмы Божьи,
Третий дар мой старцам перехожим,
Пищим старцам, слепиньким калекам:
Пусть поют и поминают Марка!»
Написавши Марко завещанье,
Положил его на ветку ели,
Чтоб с пути увидеть было можно,
А перо с чернильницей забросил,
Бросил он на дно воды студёной;
Скал потом с себя зеленый до́лман,
Разостлал по мураве зеленой,
Разостлал, перекрестился трижды,
На брови самур-колпак надвинул,
Лег-себе – и не вставал уж Марко.
Так лежал он край воды студёной,
День за днем он целую неделю.
Кто пройдет широкою дорогой
И под елкою увидит Марка:
Думает, что спит Кралевич-Марко,
И далёко в сторону отходит,
Чтобы Марко вдруг не пробудился.
Где удача, там и неудача,
Где несчастье, там, гляди, и счастье:
Привелось, по-счастью, той дорогой
Проезжать из церкви Вилиндары
Проигумну святогорцу Васу,
Со своим прислужником Исаем.
Как увидел проигумен Марка,
Он махнул рукой слуге Исаю:
«Тише, сын, не разбуди ты Марка!
После сна сердит бывает Марко:
Нам обоим го́ловы по-снимет!»
Так сказал и стал глядеть на Марка
И увидел на ветвях, на ёлке,
Марково писанье, завещанье.
Прочитал он Марково писанье:
Говорит оно, что Марко умер.
Тут с коня слезает проигумен,
Слез с коня, рукою тронул Марка:
Вечным сном почил Кралевич-Марко!
Горьки слёзы пролил проигумен:
Было жаль ему юна́ка Марка;
Взял с него червонцы, отпоясал
И себя он ими опоясал;
Стал он думать, где схоронит Марка,
Думал, думал и одно придумал:
На коня к себе кладет он Марка,
С мертвым Марком едет в синю морю,
На ладью у берега садится,
Едет с Марком на Святую гору,
К Вилиндаре церкви подъезжает,
Вносит тело во святую церковь,
Панихиду служит по усопшем
И хоронит Марка середь церкви,
Безо-всякой надписи и камня,
Чтобы место, где схоронен Марко,
Недруги его не распознали
И над ним по смерти не глумились.