Донасьен де Сад: 120 дней Содома, или Школа разврата

– Ну, полно, хватит слез! – прикрикнул на бедную женщину гнусный супруг. – Рассудите, что я буду наблюдать за вами и, если вы не ублажите в полной мере почтенного человека, которому вас отдают, сам заставлю вас подчиниться.

Она вошла в свой застенок, а мы с ее муженьком устремились в соседнюю комнату, откуда можно было все видеть как на ладони.

Вы не можете представить себе, до какой степени распалился старый злодей, видя, что проделывает с его супругой грубиян-незнакомец! Он смаковал каждую выходку. Мучительный стыд, охвативший бедную женщину под ужасными ласками забавлявшегося с ней развратника, придал особую пикантность этому зрелищу. Но когда он увидел свою резко брошенную наземь жену, когда он увидел, как осклабилась мерзкая образина, вываливая ей на грудь свое дерьмо, когда он увидел слезы, катившиеся из ее глаз, когда он увидел гримасу отвращения на ее лице – сдерживаться он уже не мог, и моя рука, не отпускавшая во все время спектакля его вздыбленный член, оросилась его ебельным соком, вся моя ладонь была залита.

Итак, первая сцена закончилась, но вслед за наслаждением, полученным моим клиентом от нее, должно было последовать и другое: предстояло увидеть и вторую картину.

Здесь не обошлось без трудностей и пришлось прибегнуть к угрозам, увещевая юную девушку, видевшую слезы своей матери, но не ведавшей о том, что предстоит ей самой. Бедняжка противилась изо всех своих силенок, но мы сумели-таки ее убедить.

Найденный для нее человек получил от меня все необходимые инструкции. Это был мой давний клиент, которому я предоставила это угощение на дармовщину, а он в знак признательности обещал неукоснительно выполнить все, что я от него требую.

– Ах, что за прекрасный зад! – воскликнул распутный папаша, как только случайный клиент его дочери выставил перед нами ее во всей наготе. – Ах, какие ягодицы!

– Как! – удивилась я. – Возможно ли, что вы видите их впервые?

– Ну, разумеется, – отвечал он. – И пришлось прибегнуть к этому способу, чтобы насладиться таким зрелищем; но если я вижу эту очаровательную задницу в первый раз, то уверен теперь, что ни в коем случае не в последний!

А между тем я усердно дрочила его, от чего он приходил в восторг… Но когда он увидел мерзости, к которым понуждали его дочь, когда он видел руки законченного развратника, блуждавшие по телу, к которому он сам никогда не прикасался, когда он увидел, как эту юную девицу ставят на колени, как ее заставляют открыть рот, как ей вставляют туда огромный член и как извергается в ее рот сперма, он откинулся назад, бранясь и сквернословя, словно какой одержимый, крича, что никогда в жизни он не испытывал такого наслаждения, и оставляя в моих ладонях неопровержимые доказательства этого наслаждения.

Все было сделано, все сказано. Дамы покинули мой дом все в слезах, а воодушевленный супруг и отец нашел, несомненно, способы убедить еще не раз предоставлять ему наслаждаться сценами такого рода: я принимала их у себя шесть лет с лишним и, согласно указаниям, полученным от мужа и отца, провела их через самые разные виды страстей, о которых я вам рассказывала уже.

– Вот они, способы ввергнуть в распутство жену и дочь, – проговорил Кюрваль. – Как будто эти твари годятся для чего-либо другого! Да разве не рождены они для наших наслаждений, разве не должны услаждать нас, как нам будет угодно? У меня было много жен, – продолжал президент, – три или четыре дочери, из которых осталась, благодаренье Богу, лишь Аделаида, которую, насколько я могу судить, е… т в настоящую минуту герцог, но если бы кто-нибудь из них отказался бы от тех распутств, которые я им предписывал, то пусть меня проклянут навеки или, что еще хуже, заставят всю жизнь е… ь только в п… у, если бы я тут же не пристрелил бы эту тварь как собаку.

– Господин президент, – заметил герцог, – а ведь у вас встал. От таких речей вы всегда распаляетесь.

– Встал? – переспросил президент. – Э нет. Но вот я сейчас заставлю малютку Софи покакать и, надеюсь, ее сладенькое дерьмо подействует на меня как следует…

– О, клянусь честью, – произнес он, проглотив здоровенный выползок из гузна девицы, – даже больше, чем я предполагал. Кто из вас, господа, соблаговолит отправиться со мной в будуар?

– Я! – с живостью откликнулся Дюрсе, поднимая Алину, которую он лапал и щупал уже битый час.

И оба развратника, увлекая за собой Огюстину, Фанни, Коломбу и Эбе, Зеламира, Адониса, Гиацинта и Купидона, присоединив к оным Юлию, двух старух, Мартеншу и Шамвиль, Антиноя и Эркюля, скрылись в будуаре. Они вышли оттуда через полчаса с видом триумфаторов, одержавших решительную победу.