Сага об Одде Стреле

Однажды Ингьяльд нашёл Одда, чтобы побеседовать.

— Тут такое дело, мой воспитанник, — сказал Ингьяльд, — что на тебя жалуются.

— Почему же? — спросил Одд.

— Ты не хранишь свои стрелы, как полагается мужчинам, — ответил Ингьяльд.

— Мне кажется, ты мог бы обвинять меня в этом, — сказал Одд, — если бы дал мне что-нибудь, в чём их хранить.

— Я дам тебе то, — сказал Ингьяльд, — что ты захочешь.

— Я думаю, — сказал Одд, — что ты не дашь этого.

— Не будет такого, — сказал Ингьяльд.

— У тебя есть трёхлетний козёл чёрной масти, — сказал Одд. — Я хочу, чтобы его убили и содрали с него шкуру от рогов до копыт.

И сделали так, как указал Одд, и ему принесли шкуру, когда было готово. В неё он стал складывать свои стрелы и не останавливался, пока мешок из шкуры не стал полон. Эти стрелы были длиннее и больше, чем у других людей. Он раздобыл себе соответствующий лук.

Каждый день Одд надевал ярко-красную рубаху и плетёную золотую повязку на голову. Он брал с собой колчан, куда бы ни отправился. Одд не приносил жертвы, потому что верил в свои силу и мощь, и так вслед за ним поступал Асмунд, а Ингьяльд был ревностным язычником. Побратимы, Одд и Асмунд, часто ездили по окрестностям.

Одну женщину звали Хейд. Она была вёльва и колдунья и благодаря своим познаниям предвидела ещё не случившееся. Она ездила по пирам и предсказывала людям, какая будет зима, и их судьбу. У неё было с собой пятнадцать юношей и пятнадцать девушек. Была она и на пиру невдалеке от Ингьяльда.

Как-то утром Ингьяльд спозаранку был уже на ногах. Он пошёл туда, где спали Одд и Асмунд, и сказал:

— Я хочу отослать вас сегодня из дому, — сказал он.

— Куда мы поедем? — спросил Одд.

— Пригласите сюда вёльву, ибо здесь будет пир, — ответил Ингьяльд.

— Тогда я не поеду, — сказал Одд. — Мне бы очень не хотелось, чтобы она пришла сюда.

— Тогда ты поедешь, Асмунд, — сказал Ингьяльд, — потому что ты в моей власти.

— Я ещё сделаю что-нибудь, — сказал Одд, — что тебе понравится не больше, чем это нравится мне сейчас.

Вот Асмунд поехал и пригласил к ним вёльву. Она обещалась приехать и прибыла со своими спутниками, а Ингьяльд вышел ей навстречу со всеми людьми и пригласил её в дом. Они договорились о том, что колдовство произойдёт этой ночью. Насытившись, люди пошли спать, вёльва же всю ночь колдовала со своими помощниками. А утром Ингьяльд пришёл к ней и спросил, что дало колдовство.

— Я полагаю, — сказала она, — что выяснила то, что вам хотелось бы знать.

— Тогда люди будут подходить по порядку, — сказал Ингьяльд, — и узнавать у тебя вести.

Ингьяльд подошёл к ней первым.

— Хорошо, Ингьяльд, — сказала она, — что ты пришёл сюда. Я могу сказать тебе, что ты будешь жить здесь до старости в большом почёте и уважении, и это, может, будет большой радостью всем твоим друзьям.

Тогда Ингьяльд отошёл, а подошёл Асмунд.

— Хорошо, — сказала Хейд, — что ты пришёл сюда, Асмунд, ибо уважение к тебе и твоя слава пройдут по всему миру. Ты не дотянешь до старости, но будешь считаться хорошим человеком и великим воином, как оно и есть.

Затем Асмунд вернулся на своё место, а все люди подходили к колдунье, и она рассказывала каждому, что суждено, и все были довольны своим жребием. Потом она рассказала о зиме и многие другие вещи, о которых люди ещё не знали. Ингьяльд поблагодарил её за предсказания.

— Все ли, кто здесь есть, подходили сюда? — спросила она.

— Я полагаю, почти все, — ответил Ингьяльд.

— Что лежит там на скамье? — спросила вёльва.

— Какой-то плащ, — сказал Ингьяльд.

— Мне кажется, что он время от времени шевелится, когда я смотрю на него, — заметила она.

Тогда лежавший сел и сказал:

— Тебе правильно кажется, что это человек, и это человек, который хочет, чтобы ты скорее замолчала и не болтала о моей судьбе, потому что я не верю тому, что ты рассказываешь.

Одд держал в руке палку и сказал:

— Этой палкой я ударю тебя по носу, если ты предскажешь что-нибудь о моих делах.

Она ответила:

— Однако я скажу тебе, а ты будешь слушать.

Затем из её рта полилась песня: