Средневековая литература - Кудруна

Речь идет о Хильдебурге. Галисия – область на северо-западе Испании. Ранее, в строфе 119, Хильдебурга названа дочерью правителя Португалии. Галисия и Португалия, с середины XII в. ставшая независимым королевством, представляются автору идентичными.

Отношения между отцом и сыном в поэме не ясны: то Людвиг выступает единственным повелителем Нормандии, то Хартмут показывается как его соправитель, а то и прямо называется «хозяином юным» страны (см. строфу 992). Хартмут собирается стать королем, а из строфы 1031 можно понять, что корону он может надеть только после свадьбы.

Немецкие судебники XIII в. предписывали виновного в изнасиловании женщины или девушки карать повешением, А в «Саксонском Зеркале» (между 1224 и 1230 гг.), дошедшем в огромном количестве рукописей, за это преступление полагалось отрубить голову (см.: Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы. М., 1961, с. 364). Другое дело, что эти постановления далеко не всегда выполнялись, о чем свидетельствуют слова норманнского князя.

Здесь бросается в глаза несоответствие в числах, характерное для всей поэмы: Хильда обещает построить 20 кораблей (строфа 946), а велит изготовить 22 барки и 40 галер. То же самое и с количеством воинов. Так например, король Хервиг собирается привести три тысячи человек, а ведет в бой семь тысяч (строфа 1461). После покорения Кассианы часть войска хегелингов в тридцать тысяч продолжала поход по Нормандии, одна тысяча осталась в замке (строфа 1544), три тысячи были убиты и ранены (строфа 1561). Где же остальные? Ведь согласно 1104 строфе их было 70 000. Те же неувязки и в лагере их противников. Ф. Панцер объясняет эти противоречия особенностями народного героического эпоса. Все подобные числа в нем служат только средством для передачи масштабов происходящих событий, их размаха, но не преследуют действительной точности и правдоподобия (Panzer F. Hilde-Gudrtm. Eine sagen und literaturgeschichtliche Untersuchung. Halle, 1901, S. 90–99).

Маркграф – в Средние века – правитель марки (см. примеч. к строфе 204), позже – титул некоторых немецких князей.

Голъштинцы – жители Гольштинии, принадлежащей к владениям Хетеля. (Ныне область в ФРГ, в южной части земли Шлезвиг-Гольштейн.)

В оригинале связь повествования нарушена, порядок строф такой: 1090, 1089, 1088. Кроме того, на слова, обращенные к Фруте, отвечает Ирольт. По-видимому, между строфами 1090 и 1091 пропущена одна или две строфы, где мог содержаться ответ Фруте и отъезд послов к Ирольту.

Речь посла, как и письма, обычно начиналась с заверенья в готовности к услугам.

Гиверс – магнитная гора. Сопоставление этого названия с названиями Этны в литературных источниках (Monte Gibello, mons Gyber) позволяет думать, что Гиверс – это название Этны. Мрачное море – сказочное стоячее море, в котором корабли не могут сдвинуться с места Предание о Магнитной горе и рассказ о Мрачном море относятся к сказочным восточным мотивам, заимствованным в период крестовых походов.

Шлем конической формы покрывал не всю голову и мог упасть при порывистом движении или от удара, поэтому он либо закреплялся ремнем под подбородком, либо соединялся металлическими колечками с защитным «ошейником» (halsperge).

Чепрак – матерчатая подстилка под седло, поверх потника, служащая для украшения; покрывало – попона, закрывающая спину и туловище коня.

Густрата – место захода солнца. Это загадочное название пока еще не нашло бесспорной расшифровки.

Вербное воскресенье, христианский праздник за неделю до Пасхи.

Вежливая форма отказа (так же, как в строфе 1233: «Счастливо дай вам бог // Плащами. укрываться…»).

1240–1241 в тексте противоречие: Кудруна смотрит на брата и ждет от него помощи, а обращается со словами к Хервигу. Можно предположить, что здесь пропущены' одна или две строфы.

Кметъ – ратник.

Речь Кудруны двусмысленна. Она действительно говорила не с «чужими», а с близкими людьми, братом и Хервигом, но речь ее как раз направлена на скрытие этой правды. Подлинный смысл речи Кудруны до Герлинды не доходит.

Появление Хартмута в этой сцене никак не оговорено автором. Вообще автор небрежно относится к вводу персонажей в ту или иную сцену. Ф. Панцер, обобщивший подобные неувязки, обнаруженные в поэме, считает, что в этом проявляются наивные, архаические черты, свойственные еще докуртуазному эпосу (Panzer Fr. Hilde-Gudrun).