Пьетро Аретино - Любовные позиции эпохи Возрождения

Ж : Глупый Марс! Ты, как мул в загоне,
Спишь на сене, вроде калеки.
Разве этак молятся, веки
Опустив, Венерину лону?
М : Я — не Марс, я — Эрколе Рангоне,
Ну а Вы, Вы — Анжела Грека;
И была б под рукою моей рибека,
Я бы спел Вам свою канцону.
Но и Вы, госпожа-супруга,
Потакайте смычку всецело,
Напрягая струну упруго.
Ж : О, как сладко трепещет тело!
Но боюсь, мы убьем друг друга,
Если лук этот пустим в дело.
М : О, не бойтесь! Хранитель лука,
Купидон, наш сын, осторожен —
В храм Безделья им лук положен.

М : Дайте мне Ваш язык удержать немой,
Охватите чресла кольцом объятий
И, откинувшись сладостно на кровати,
Поглотите уд благодатной тьмой.
Ж : Ай, негодник, какой он во мне прямой,
Да и твердый — вот лучшее из занятий!
Обещаю его приютить и сзади —
И чистейшим потом отпустить домой.
М : О, спасибо, милая Лоренцина!
Но прошу толкать тогда и качать,
Как то часто делала Чиббатина.
Ж : Ах, сейчас я кончу! А ты кончать
Не намерен? — М : Кончу. Тому причина —
Вы. Ж : — Мне просто хочется закричать!
М : Так кричите, что ж тут! И я ведь чинно
Не могу, о господи, промолчать —
Я кончаю! Ж : — Кончила!.. — М : Вновь начать?

Погоди, постой, Купидон упорный,
Не тащи, ослище, свой воз упрямо!
Я хотел бы уд мой направить прямо
В лоно той, что скачет на нем проворно.
Но, увы, то в чистый цветок, то в сорный
Попадает он. Неужели срама
Не избегну — стоя, как мул, — и дама
Подвиг мой сочтет слабиной позорной?
Беатриче! И Вам в этой позе трудно.
Но, поверьте, мне во сто крат труднее —
Я собою жертвую поминутно:
Замирают члены мои, немея.
И когда б Ваш зад не сиял так чудно,
Я решил бы — кончить я не сумею
При попытке — тягостной, безрассудной.
Но желанней персика Ваши доли —
И крепят мой уд в его тяжкой доле.

На того взгляни, кто свои желанья
Повсеместно в жизнь воплощает,
Кого ноша неги не отягощает,
Кто несет свой пыл страсти на закланье!
Не в лицеях это дается знанье,
Каждый сам его себе добывает.
Если плоть твоя наслаждений чает,
Не ленись, в любви приложи старанье!
Погляди: он жадно ее сажает,
От любви растаять вот-вот готовый,
И, уставший, отдыха он не знает;
Ибо этот способ — такой суровый —
Торопливо кончить не дозволяет,
Лишь рождает в них этот трепет новый —
Сердца радостью наполняет.
И в безмерном счастье, что теснит дыханье,
Пусть бежит по венам страсти полыханье.

Ж : Ты закинул ноги мои, чтобы в зад
Мне засунуть уд: будь же дерзок в деле
И горяч! Я на пол сползла с постели.
М : О, каким блаженством меня дарят!
Ж : Положи меня на кровать назад,
Или я умру, не достигнув цели…
Впрочем, я рожаю уже… детей ли?..
Ах, любовь жестокая ввергла в ад!
Ну, чего ж еще ты желаешь? — М : Страсти
Потакать! Устами уста замкни —
И моей во всем подчиняйся власти.
Ж : Зад жадней, чем лоно, до ласк, пойми, —
Как иначе жили б они в согласьи?
Уд поглубже, чтоб он не поник, воткни!
О сокровище сладострастья,
Отдыхать от тебя не хочу я — ведь
Мне пришлось бы тогда умереть.

Вы со всеми знакомы теперь по сути
Алтарями сладостных лон, ларцами
Победительных удов; узрели сами,
Как бессмертной любви предаются люди;
Изучили свойства всех тех орудий,
Что всегда исследуются сердцами,
Как в легендах, созданных праотцами —
Например, о Морганте и Маргутте.
И я верю, вы испытали счастье,
Прикоснувшись к вечноживым стигматам
Наслажденья, к его беспредельной власти.
И как в ноздри нам залетевший атом
Перца нас понуждает чихать все чаще,
Так и к вам в подштанники с ароматом
Этих сцен проникла часотка страсти —
И теперь она вам не даст покоя;
Я не вру — пощупайте их рукою.

Пусть мне скажут — дескать, сонеты удом
Пишешь ты, взволнованный женским лоном, —
Пусть! Я шлю их этим прекрасным лонам,
А не вам, чьи лица подобны удам.
Но хочу ответить я всем занудам:
Вы, уроды, лучше б прикрылись лоном
Или раз навсегда утонули б в оном,
Если вас не тронуть и этим чудом!
Впрочем, вряд ли будет чье благосклонным
Лоно к вам — тупым запасным занудам.
Чтоб не стать, как вы, непотребным удом,
Завершу на этом я оды лонам,
Оставляя вас на съеденье оным.