Автор неизвестен - Исландские саги. Ирландский эпос

Жил человек по имени Бьяльви Бородач. Он плыл на своем корабле и держал путь на юг, в Данию. Гисли и Вестейн прицениваются купить у него полкорабля, он же говорит, что уже наслышан о них как о молодцах и отдает им половину корабля. Они тут же платят ему, не скупясь. Вот едут они на юг, в Данию, на торг, что зовется Вэбьёрг {11} 11 Взбьёрг — Виборг, в Ютландии. . Там они перезимовали у человека по имени Сиградд. Они жили втроем, Вестейн, Гисли и Бьяльви, были очень дружны между собой и менялись подарками. А с наступлением весны стал Бьяльви снаряжать свой корабль в Исландию.

Сигурдом звали одного человека, родом норвежца. Он был в деле с Вестейном и сейчас находился в Англии. Он послал передать Вестейну, что хочет разорвать договор с ним и не нуждается больше в его деньгах. Вестейн просит позволения поехать с ним повидаться.

Гисли сказал:

— Ты должен обещать мне, что больше не покинешь Исландии без моего позволения, если вернешься туда невредимым.

Вестейн обещает. Вот как-то утром Гисли встает и идет в кузницу. Он был искуснейший человек, мастер на все руки. Он сделал монету весом не меньше чем в эйрир, и половины этой монеты соединялись с помощью двадцати гвоздочков, по десяти на каждой половине. Когда части были сложены, она казалась целою, но можно было ее разъять на две части. И рассказывают, что он разнимает монету на половины, одну дает Вестейну и просит хранить ее как знак.

— И если один из нас пошлет другому свою половину, это будет значить, что его жизнь в опасности. Есть у меня предчувствие, что не миновать нам такого обмена, хотя бы сами мы и не встретились.

Вот едет Вестейн на запад, в Англию, а Гисли и Бьяльви — в Норвегию, а летом — в Исландию. Им досталось много добра и богатых подарков, и было удачно их товарищество, и Бьяльви выкупил у Гисли свой корабль. Теперь Гисли, а с ним еще одиннадцать человек едут на запад, во Фьорд Дюри, на торговом корабле.

А Торгрим и Торкель снаряжают корабль в другом месте и возвращаются в устье Реки Ястребиной Долины во Фьорде Дюри в один день с Гисли, приплывшим на торговом корабле. Вскоре они свиделись, и встреча их радостна, а потом разъезжаются они по домам. Торгриму и Торкелю тоже выпало немало богатства.

Торкель очень важничал и ничего не делал по хозяйству, а Гисли работал день и ночь. Однажды выдался погожий день, и Гисли послал всех на сенокос, всех, кроме Торкеля. Торкель единственный из мужчин остался на хуторе и улегся после завтрака в доме. Дом этот был длиною в сто сажен, а шириною в десять. К южной его стороне пристроена была светелка Ауд и Асгерд. Они сидели там и шили. Вот, проснувшись, Торкель заслышал в светелке голоса, идет туда и ложится у стены.

Вот заговорила Асгерд:

— Не откажи, Ауд, скрои мне рубашку для мужа моего Торкеля.

— Это я умею не лучше тебя, — сказала Ауд, — и ты навряд ли стала бы просить меня об этом, если бы надо было кроить рубашку для моего брата Вестейна {12} 12 …ты навряд ли стала бы просить меня об этом, если бы надо было кроить рубашку для моего брата Вестейна. — Ауд этим намекает на любовную связь между Асгерд и Вестейном (то, что женщина шьет рубашку мужчине, считалось показателем такой связи). .

— Это другое дело, — говорит Асгерд. — И, верно, еще долго так будет.

— Давно я знала, — говорит Ауд, — как обстоят дела. Но хватит говорить об этом.

— Я не вижу тут ничего дурного, — говорит Асгерд, — хоть бы мне и нравился Вестейн. Сказывали мне, что вы частенько встречались с Торгримом до того, как тебя выдали за Гисли.

— Тут не было ничего дурного, — говорит Ауд. — Я ведь не зналась с мужчинами за спиной у Гисли, так что нет тут дурного. Но лучше прекратим этот разговор.

А Торкель слышал каждое их слово и, когда они замолкли, сказал:

— Слышу слова ужасные! Слышу слова роковые! Слышу слова, чреватые гибелью одного или многих! {13} 13 Слышу слова ужасные! Слышу слова роковые! Слышу слова, чреватые гибелью одного или многих! — Вероятно, это цитата из какого-то стихотворного произведения.

И входит в дом. Тогда заговорила Ауд:

— Часто женская болтовня не доводит до добра. Как бы и на сей раз не вышло отсюда беды. Давай-ка подумаем, как нам быть.

— Я уже кое-что придумала, — говорит Асгерд. — Это поможет делу.

— Что же? — спросила Ауд.

— Надо обнять как следует Торкеля, как мы ляжем в постель, и сказать ему, что это все неправда. Он и простит меня.

— Нельзя полагаться на одно это, — говорит Ауд.