Адам Олеарий - Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию

9 сентября находившийся в Москве гамбуржец Петр Гаврилов сын Марселис подал государю от голштинского герцога Фридерика (от 3 июня) грамоту, прося в ней уничтожить заключенный в Москве с послами его Крузиусом и Брюггеманом договор о голштинско-персидской торговле, так как договор «не по данному им наказу учинен, но по прихоти и воровству плута Брюггемана», за то получившего смертную казнь; притом, отрешая от агентства Мушерона (который вскоре затем в Москве умер) и Давида Рутца (Рутса), наперсников Брюггемановых, князь поручал дела свои датчанину Петру Гаврилову сыну Марселису, назначая его комиссаром и возлагая на него заключить новый о персидской торговле договор, старое же об этом дело все отставить и выдать обратно ему, Марселису.

17 октября Марселис, быв спрошен, объявил, что поставленная в договоре погодная дача 600 тысяч ефимков с этого торга — истинная невозможность, потому что это дело в Персии оказалось не таким, как говорено было с русской стороны. Вследствие этого Марселис подал новый в трех статьях проект для постановления договора на новых условиях.

В 1641 г. 8 января Марселис снова был у государя и объявил, что ему о «персидском торгу» говорить больше от князя голштинского не велено; он просил ответной к государю грамоты, которая ему и дана «с выговором и домогательством»: 1) чтоб он, голштинский князь, непременно по договору уплатил все деньги в казну; 2) что обвинение на посла Брюггемана пустое, потому что он, князь, сам подтвердил все в Москве условленное; 3) что другого об этой коммерции договора делать не для [10]чего и 4) что Россия от этого дела «никогда не отступится».

В 1642 г. 6 июня Марселис подал на вышеупомянутую государеву грамоту ответ от князя (от 18 октября 1641 г.); князь, изъявляя свое неудовольствие, просил государя более не укорять его этим делом, которое, может быть, со временем вновь будет предложено к рассмотрению его, государя.

В последний раз о том же деле писал царю Михаилу Феодоровичу герцог Фридерик в декабре 1643 г. Принося свои поздравления по случаю объявления царевича Алексея наследником, герцог пояснял, что он невиновен, если прекратилась торговля с Персией через русские пределы, так как он от персидского шаха не получил соответствующего дозволения.

Таким образом закончилась эта дипломатическая переписка.

Следует заметить, что роль Брюггемана, личного врага Адама Олеария, в этих переговорах представляется несколько странною. Во многих случаях, как видно и из книги Олеария, он поступал на свой страх; кроме того, поведение его в России и Персии не могло содействовать успеху переговоров. Тем не менее не из-за него расстроилась персидская торговля голштинцев, но по многим причинам, из которых важнейшие были: опасность пути в Персию, ошибочное предположение о возможности огромных барышей от этой торговли и — трудность для герцога голштинского добыть необходимые по условию деньги. Трудность эта усиливалась еще потому, что московское правительство ни за что не хотело допустить в голштинскую компанию голландцев и англичан, боясь, по-видимому, их экономической силы. Что касается Брюггемана, то в Москве были правы, видя в его обвинении пустые отговорки голштинцев, желавших избежать исполнения тягостных для них условий. По книге Олеария (кн. VI, гл. 27 — не переведенная в настоящем издании), Брюггеман не мог дать полной отчетности в деньгах, был обвинен в оскорблении секретаря посольства, т. е. самого же Олеария, а затем оказался также виновным в том, что «нарушил должную верность его княжеской светлости, преступил в опасной и грубой мере пределы повелений, презрел совесть, честь и стыд и углубился в разные преступные, для посла неслыханные правонарушения и пороки». Точнее определяет Олеарий преступления Брюггемана, следующим образом перечисляя их: «он превышал приказанное, вскрывал письма к высоким лицам и подделывал их, дал неправильный отчет, допускал явные обманы, вскрывая и задерживая письма собственного коллеги и других, прелюбодействовал, вел жизнь, полную соблазна, совершил преднамеренное убийство (засек персидского солдата при возвращении из Персии), растратил много тысяч денег и товаров княжеских, представлял подложные счета и т. п.». За все это Брюггеман был приговорен к позорной казни повешением, но помилован к отсечению головы мечом. Перед казнью, как рассказывает сам бывший секретарь посольства, бывший посол в присутствии ряда свидетелей примирился с Олеарием.