Адам Олеарий - Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию

(Книга I, глава 7)

Как нас в Москве принимали:

о первой публичной аудиенции и о прибытии Спиринга в Москву

Через полчаса после нашего прибытия в Москву, для приветствования нас, из великокняжеских кухни и погреба была прислана нам провизия [49] провизия . Это так называемые: «государева жалованья корм и питье», бесплатно отпускавшиеся послам. , а именно: 8 овец, 30 кур, много пшеничного и ржаного хлеба, и потом еще 22 различных напитка; вино, пиво, мед и водка, один напиток лучше другого; их принесли 32 русских, шедших гуськом друг за другом. Подобного рода провизия подобным же образом доставлялась нам ежедневно — однако только в половинном размере. У них ведь такой обычай, что послы в первый день своего прибытия, а также в дни, когда они побывают у руки его царского величества, постоянно получают двойное угощение.

По передаче этого угощения, передний двор нашего помещения был заперт и стал охраняться 12 стрельцами, так что никто ни от нас не мог выйти, ни к нам кто-либо чужой зайти — до допущения нас к первой аудиенции. Приставы же ежедневно заходили для посещения послов, а также чтобы справиться, не нуждаются ли они в чем-либо. У нас же во дворе всегда должен был оставаться один из русских толмачей, который посылал стрельцов служить нам и покупать всякие нужные вещи, по нашему требованию. Этот толмач, по имени Иван, был русский по происхождению, находился в плену у поляков, а затем два года служил лакеем его княжеской милости Янушу Радзивиллу, когда тот обучался в университете, в Лейпциге; тут-то он и научился немецкому языку.

15 августа у русских был большой праздник, а именно Успение Девы Марии, когда у них кончался пост, начинающийся 1 августа, и они снова ели мясо.

17 того же месяца его царское величество отправился в некое село на паломничество [50] в некое село на паломничество . «Слушал государь заутреню у Рожества Богородицы, а обедню у Екатерины Христовы мученицы… после обеда ходил государь с сыном своим государевым с царевичем, с князем Алексеем Михайловичем, в аптекарский сад» («Выходы государей царей», стр. 36). для молитвы; не будь этого, мы, по словам пристава, получили бы в этот день аудиенцию. Зато и мы совершили благодарственное моление Богу с проповедью и с музыкою, в ознаменование благополучного прибытия на место. К этому празднику, с соизволения великого князя, явился также жительствующий здесь нашего милостивого князя и государя комиссар Бальтазар Мушерон. Он сообщил, что порядок наш при въезде очень понравился русским: они удивлялись, как это в Германии имеются столь знатные князья, что они могут снаряжать такие видные посольства. Дело в том, что их князья, даже самые знатнейшие по имениям и доходам, могут быть приравниваемы только нашим немецким простым дворянам.

18 того же месяца пришли приставы и сообщили, что его царское величество завтра желает дать господ послам публичную аудиенцию, и что по сему случаю нам надлежит быть в готовности. Они же, от имени государственного канцлера, пожелали иметь список княжеских подарков, имеющих быть поднесенными; список и был им передан. После обеда пришел младший пристав, чтобы вновь нас известить, что завтра мы будем допущены к руке его царского величества.

Так как в предыдущий день мы слышали бесчисленное количество выстрелов из орудий и видели из нашего помещения много орудий на некоем поле, но не знали, что все это обозначало, то пристав разъяснил нам: «Его царское величество велел испробовать несколько новых орудий и сам глядел на эту пробу из окна». Другие, однако, думали, что сделано это было с тою целью, чтобы шведские послы поняли, что не все орудия — как это рассказывалось — остались под Смоленском [51] под Смоленском при сдаче Шеина. , но что их еще имеется очень много.

Рано утром 19 августа приставы явились вновь, чтобы узнать, собираемся ли мы в путь, и когда они увидали, что мы вполне готовы, то поспешно поскакали опять к Кремлю. Вслед за тем доставлены были великокняжеские белые лошади для поезда. В 9 часов приставы вернулись в обыкновенных своих одеждах, велев нести за собою новые кафтаны и высокие шапки, взятые ими из великокняжеского гардероба: приставы надели их в передней у послов, где они в нашем присутствии разубрались наилучшим образом. После этого мы в плащах, но без шпаг (таков у них обычай: никто со шпагою не смеет явиться перед его царским величеством), сели на коней и отправились к Кремлю в таком порядке: