Антология - Черепаховый суп. Корейские рассказы XV-XVII веков

— Где был, что видел? — рассмеявшись, спросил король.

— А был я под водой, — бодро ответил Ён Тхэ, — встретил Цюй Юаня! [17] Стр. 14. Цюй Юань (IV–III вв. до н. э.) — крупнейший китайский поэт и государственный деятель. Был оклеветан своими врагами, впал в немилость у князя и, по преданию, покончил с собой, утопившись в реке.

— Ну и что же он тебе сказал?

— Мой государь был человеком невежественным, — сказал Цюй Юань, — из-за него мне пришлось утопиться. Но почему в реке оказался ты? Ведь твой-то государь — просвещенный!

Королю очень понравился ответ Ён Тхэ, и он подарил ему серебряную чашу. Увидя это, один из воинов взял да и плюхнулся в воду. Король приказал вытащить его за волосы и спросил, зачем он прыгнул в реку. Воин ответил, что он тоже навестил Цюй Юаня.

— А что же он тебе-то сказал? — поинтересовался король.

— «Что скажешь?» — спросил меня Цюй Юань. — «А что вы скажете?» — ответил я ему.

Дружный хохот королевской свиты потряс окрестности.

С юных лет генерал Ли отличался талантами. И собой был хорош, как яшма. Однажды, бросив поводья, ехал он верхом по большой дороге. И вдруг увидел женщину годов этак двадцати двух — двадцати трех. Красоты она была необыкновенной. Ее сопровождали служанки и мальчики. Красавица стояла возле слепца, который гадал ей. Генерал окинул ее взглядом, но не остановился. Женщине он очень понравился, и она тоже пристально на него глянула.

Генерал тут же приказал сопровождавшему его воину пойти за женщиной следом и разузнать, где она живет. Воин доложил, что после гадания в окружении служанок и мальчиков красавица верхом на лошади въехала в Южные ворота и направилась в Саджедон. У генерала аж дух захватило! Теперь он хотел уйти отсюда совсем, да никак не мог.

Немного погодя хозяйка и гость сели рядышком, принялись есть мясо и пить вино. А когда мужчина снял шляпу, оказалось, что он ко всему и омерзительный — бритоголовый! [18] Стр. 18. Бритоголовый . — Имеется в виду буддийский монах. Монахи пользовались дурной репутацией, как глупцы, скареды, пьяницы и распутники. Тут уж генерал не стерпел. Осмотревшись вокруг, он заметил большой моток веревки. Когда монах с хозяйкой легли, генерал вбежал к ним, схватил горбуна, прикрутил его веревкой к колонне и стал бить палкой по чему попало. Монах жалобно завопил от боли, а хозяйка неожиданно обрадовалась.

— Хочу произвести новую брачную церемонию, по-военному. Это тебе ясно?! — крикнул генерал монаху.

— Извольте только приказать, умоляю вас, — ответил тот.

Тогда они прогнали монаха и устроили новый пир. С тех пор генерал стал часто бывать у этой женщины. Она полюбила его, и многие годы они не изменяли друг другу.

Оудон была дочерью члена Королевской коллегии литераторов сонсэна [19] Сонсэн — буквально «раньше (меня) родившийся». Обращение к учителям, ученым, образованным людям и т. д. Пака. Дом их был богатым, девушка — изящной и прелестной, однако по натуре своей — необыкновенно развратной. И даже когда она стала женой Тхэ Гансу, родственника короля по мужской линии, тот не смог ее образумить.

Как-то в дом пригласили мастера изготовить серебряную посуду. Мастер был молод и хорош собой. Женщина этому обрадовалась. Всякий раз, когда уходил муж, переодевалась она в платье служанки, садилась подле мастера, расхваливала красоту и изящество сработанной посуды. В конце концов она сумела тайком завлечь его к себе в спальню и средь бела дня предалась разнузданным любовным забавам. Увидя как-то раз, что возвращается муж, она успела спрятаться. Однако тот обо всем узнал и прогнал ее.

Служанка Оудон тоже была красивой. Каждый раз в сумерки она наряжалась, завлекала на улице какого-нибудь красивого юношу и приводила его в комнату госпожи. Затем приводила другого юношу для себя, и они все вместе проводили ночь. Это стало для них обычным. Утром ли, когда благоухают цветы, ночью ли, когда сияет луна, обе женщины, испытывая неодолимую похоть, блуждали по городу в поисках развлечений. По ним — был бы только мужчина, а кто он родом — они и знать не хотели. Возвращались они домой на рассвете.

Однажды они зашли в какую-то придорожную харчевню. Указывая пальцами на входящих и выходящих мужчин, они обменивались впечатлениями.

— Этот молод, — говорила служанка, — и у него большой нос. Он бы вам подошел, госпожа!

— Да, от него бы я не отказалась, — вторила ей хозяйка, — а того вон, пожалуй, уступила бы тебе!