Эпосы, легенды и сказания - Тысяча и одна ночь. Том VIII

Когда же настала четыреста тридцать шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, тогда аль-Хаджжадж ибн Юсуф прочитал эту просьбу, он поднялся на мимбар и сказал: «О люди, Аллах великий дал мне над вами власть за ваши деяния, и если бы я умер, вы не освободились бы от притеснения при столь дурных поступках, ибо Аллах великий сотворил подобных мне во множестве, и если буду не я, будет тот, кто ещё более меня злобен, сильнее притесняет и злее в ярости, как оказал поэт в этом смысле:

Рассказывают также, что жил в Багдаде один человек, сановитый, богатый деньгами и землями, и был он из больших купцов. И Аллах расширял над ним земные блага, но не принял его к желаемому и не дал ему потомства. И прошёл над ним долгий срок времени, и не было у него детей, ни девочек, ни мальчиков, и стали года его велики, и размякли у него кости, и согнулась его спина, и увеличилась его слабость и забота, и устрашился он, что пропадут его имущество и состояние, если не окажется у него сына наследника, из-за которого его будут вспоминать.

И купец стал молить Аллаха великого, и постился днём, и простаивал ночи, и приносил обеты Аллаху, вечному, живому, неизменно сущему, и посещал праведников, и умножил он мольбы к Аллаху великому. И внял ему Аллах, и принял его молитву, и умилосердился из-за его молений и сетований. И прошло лишь немного дней, и познал купец одну из своих жён, и понесла она от него этой же ночью, в тот же час и минуту, и завершила она свои месяцы, и сложила бремя, и принесла мальчика, подобного обрезку луны.

И тогда купец исполнил обеты, благодаря Аллаха, великого, славного, и выдал милостыню и одел вдов и сирот, а в вечер седьмой после рождения назвал он сына Абу-альХусном. И кормили его кормилицы, и нянчили его няньки, и носили его невольники и евнухи, пока мальчик не стал большой. И подрос он, и вырос, и сделался взрослым. И он выучил великий Коран и предписания ислама, и дела правой веры, и письмо, и поэзию, и счёт и научился метать стрелы; и стал он единственным в своё время и прекраснейшим из людей того века и столетия – красивый лицом, красноречивый языком. И он ходил, покачиваясь от гибкости и стройности, и кичился, и жеманился, гордясь – румянощекий, с блестящим лбом и зелёным пушком, как сказал про него один из поэтов:

И он провёл с отцом долгое время, и его отец радовался ему и был весел. И достиг юноша зрелости мужчины, и тогда отец посадил его в один из дней перед собою и сказал ему: «О дитя моё, приблизился срок и наступило время моей кончины, осталось лишь встретить Аллаха, великого, славного. Я оставлю тебе твёрдого имущества, и деревень, и владений, и садов достаточно для детей твоих детей; страшись же Аллаха великого, о дитя моё, распоряжаясь тем, что я тебе оставил, и следуй лишь за теми, кто оказал тебе помощь».

И прошло лишь немного времени, и заболел этот человек и умер. И сын обрядил его наилучшим образом и похоронил его, и вернулся в своё жилище и сидел, принимая соболезнования, дам я ночи, и вдруг вошли к нему его друзья и сказали: «Кто оставил подобного тебе, тот не умер, и все, что миновало, – миновало, а принимать соболезнования годится лишь девушкам да женщинам, скрытым за завесой».

И они не оставляли Абу-ль-Хусна до тех пор, пока тот не сходил в баню, и тогда они вошли к нему и рассеяли его печаль…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала четыреста тридцать седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Абу-ль-Хусн, сын купца, когда его друзья вошли к нему в баню и рассеяли его печаль, забыл завещание своего отца и одурел от множества денег.

И думал он, что судьба его останется все такой же и что нет деньгам прекращения.

И стал он есть и пить, и наслаждаться и веселиться, и награждать и одарять, и был щедр на золото, и постоянно ел куриц и ломал печати на сосудах и булькающих кувшинах, и слушал песни, и делал он так до тех пор, пока деньги не ушли и положение его не опустилось.