Эпосы, легенды и сказания - Самак-айяр, или Деяния и подвиги красы айяров Самака

Этой ночью царевич с приближенными пил вино до восхода солнца. Потом велел сокольничему подавать сокола. Повернули они с братом войско к горам, чтобы охота вышла на луга. И поскакали всадники во все стороны. Приказал Хоршид-шах спустить гепардов и гончих, и охотники настреляли много дичи. Хоршид-шах распорядился всю добычу доставить ко двору шаха, а сами они той ночью опять бражничали, пока не настал белый день. А тогда вновь занялись охотой. И все, что добывали, что ловили, отсылали в город. Так и прошла целая неделя.

Однажды ехал царевич со своей дружиной, прогуливался, вдруг видит – чудный да благодатный лужок. Царевич сказал:

– Сегодня не будем охотиться. Остановимся здесь, выпьем вина – уж больно хорошее местечко!

Войско спешилось, разбили палатки, шатры большие, а для царевича полог растянули о четырех углах. Царевич говорит:

– Пока вы устраиваетесь, я, чтобы время убить, прогуляюсь часок тут по степи. Коли попадется какая дичь – подстрелю.

Богатыри сказали:

– Царевич что задумает, то и сделает.

Хоршид-шах и Фаррох-руз велели сокольничему подать соколов, посадили их на рукавицу. Потом царевич приказал всем разъехаться в разные стороны, и они отправились в степь. Шахзаде проехался немножко и очень возрадовался и развеселился. Какая дичь ему ни встретится, или гепард, или сокол ее настигнет, а он подстрелит. А когда время вышло, он повернул коня назад к стоянке, спешился, приказал стольникам скатерти расстилать. А как насытились, взялись за вино. Посмотрел царевич в степь, видит, прямо супротив их палатки пыль поднялась, а из-за пыли онагр показался. Хоршид-шах, как увидел того онагра, сказал Фаррох-рузу:

– Ты охраняй нашу стоянку, а я хочу изловить этого онагра!

Сказал он так, вскочил на ноги. Около шатра конь гнедой стоял, подошел царевич к коню, подпругу хорошенько затянул, вдел ногу в стремя и поскакал за онагром. Когда стал его настигать, видит, тот онагр весь белый, как серебро, а по хребту у него, промеж ушей и до самого хвоста, черная полоска проходит, а другая полоска по загривку идет. «Видно, живописцы всего мира собрались и разрисовали его», – подумал шахзаде и, залюбовавшись онагром, поотстал немного. Хотел он у реки подстеречь его, затаился в засаде, но онагр услышал звон царской уздечки, поднял голову и прянул прочь. Как царевич увидел, что зверь назад поворачивает, тронул он лошадь плетью, снял аркан с торок и приготовил петлю. Метнул аркан, а онагр подобрал все четыре ноги, подпрыгнул, будто ученая тварь, и выскочил из петли! Удивился царевич, потянулся за луком, вложил древко стрелы в желобок и выстрелил, а онагр скакнул влево, и стрела пролетела мимо. Царевич уж и коня погонял, и из лука стрелял – догнать не догнал и стрелой не достал. Так преследовал онагра до самого вечера, пока тот не скрылся из глаз. Спешился царевич, посетовал:

– Жаль, что такая добыча от меня ускользнула!

Хотел назад воротиться, а уж стемнело, дороги не видать. Он сказал себе: «Лучше побуду-ка здесь до утра, а назавтра вернусь к тому месту, где войско оставил».

Сошел он с коня, стреножил его, повод себе на руку намотал, улегся на землю, прямо на грубый степной песок, и уснул. А когда солнце встало, поднялся и Хоршид-шах, отыскал дорогу. Накормил он коня и только сел в седло, хотел к своей стоянке поворачивать, как увидел того онагра: пасется себе посередь степи! «Что же я, не взяв этой дичи, с пустыми руками к войску вернусь?» – подумал царевич и поскакал за онагром. Гонялся он за ним, пока солнце совсем высоко не поднялось. То аркан бросит, то стрелу пустит. Скачет царевич за онагром, вдруг перед ними горка появилась. Онагр на горку устремился, перевалил на ту сторону и скрылся из глаз. А шахзаде поднялся на вершину, осмотрелся – ни следа от онагра. Видит он пред собою пустыню, подобную адской пропасти: сверху солнце палит, снизу пыль да туман небо застилают. «Верно, никто из людей и не бывал здесь», – подумал царевич. И так страшна была эта пустыня, что царевич испугался. Огляделся он получше, видит – на расстоянии в полфарсанга шатер раскинут. Удивился царевич, говорит себе: «Посреди пустыни один-единственный шатер стоит… Что бы это могло быть? Поглядеть надо». Погнал он лошадь вниз, в пустыню, подъехал поближе. Смотрит, стоит шатер из красного атласа, две дюжины золотых шнуров на золоченые колышки натянуты, низ шелковой каймой с самоцветами оторочен, верх украшен золотым полумесяцем, усыпанным драгоценностями, а переднее полотнище шатра опущено, и людей не видать.