ПОВЕСТЬ О ДУПЛЕ УЦУХО-МОНОГАТАРИ часть 1

Повествовательную литературу эпохи Хэйан часто определяют в литературоведении как литературу женского потока, поскольку считается, что она в основном создавалась женщинами. Эта точка зрения нуждается в существенной оговорке. Действительно, именно женщины, Мурасаки-сикибу, Сэй-сёнагон, создали наиболее популярные произведения своего времени (X–XI вв.), женщины были авторами дневников: «Дневник эфемерной жизни» («Кагэро-никки», конец X в.), «Дневник Идзуми-сикибу» («Идзуми-сикибу никки», начато XI в.), «Дневник Сарасина» («Сарасина-никки», первая половина XI в.). Но вот предшествовал женским дневникам «Дневник путешествия из Тоса», написанный Ки Цураюки, хотя и от лица женщины. Мията Ваитиро пишет, что японская проза была создана мужчинами, что именно мужчины начали писать азбукой на родном языке и что три первых повести — «Повесть о Такэтори», «Повесть об Исэ», «Повесть о Ямато» — принадлежат кисти мужчин. Что касается более поздних произведений, то далеко не все они созданы женщинами [77] Мията Ваитиро. Вступительная статья // Уцухо-моногатари: В 5 т. (сер. Нихон котэн дзэнсё). Токио: Асахи-симбун, 1954–1965. Т. 1. С. 4–5. . Среди мужчин исследователи ищут и автора «Повести о дупле».

Мир, изображенный в «Повести о дупле», — мужской мир, в противоположность женскому миру «Повести о Гэндзи». Наблюдения Мурасаки-сикибу были в основном наблюдениями за женщинами, что определило композиции ее произведения, в котором многочисленные героини сгруппированы вокруг одного мужчины, героя романа. Это дало возможность писательнице создать в «Повести о Гэндзи» серию женских характеров, разработать коллизии, типичные для судеб женщин. Мужчины в «Повести о Гэндзи» характеризуются менее подробно и практически только с точки зрения их отношений с женщинами. В этом плане «Повесть о дупле» противоположна произведению Мурасаки-сикибу: главы, посвященные Атэмия, образуют композицию, в которой многочисленные герои сгруппированы вокруг одной женщины. Аналогично построена и «Повесть о Такэтори», автор которой дает портреты пяти молодых людей, стремящихся жениться на героине произведения.

В нашу задачу не входит более или менее детальное сравнение разбираемого романа с другими произведениями эпохи Хэйан, в частности с «Повестью о Гэндзи». Из кардинальных отличий отметим следующее: преобладающими эмоциями в романе Мурасаки-сикибу являются мягкая меланхолия, элегические настроения, которыми окрашены лучите страницы романа. В «Повести о дупле» диапазон чувств гораздо более широк, и преобладающим является тон, полный энергии и силы, о чем бы ни писал автор.

Личность автора проявилась уже в самой концепции «Повести о дупле». Бодхисаттва, игрой на кото спасающий мир, — образ необычный, причудливый, отмеченный яркой индивидуальностью его создателя, хотя все составляющие этого образа взяты из традиционной буддийской и конфуцианской литературы. В концепции романа можно усмотреть проявление настроений неудачника, который не смог добиться успеха на служебном поприще, проявление его ущемленного самолюбия. Поэтому в своем произведении он противопоставляет успехи политика Масаёри, которые в конечном счете оказываются эфемерными, и нетленные ценности Тосикагэ и Накатада.

Не располагая рукописями, мы не можем восстановить весь ход создания «Повести о дупле», но анализ ее показывает, что с самого начала автор не думал о произведении крупной формы. По-видимому, вначале он написал несколько более или менее завершенных фрагментов небольшого объема, которые впоследствии были объединены в общую композицию. Предварительный этап создания отражен в структуре произведения: в «Повести о дупле» мы находим три независимых друг от друга экспозиции, составляющих три первых главы произведения. Это «Тосикагэ», история проникновения в Японию музыки Чистой земли Западного мира, путешествие Тосикагэ на запад, рождение и воспитание Накатада. Вторая экспозиция, «Тадакосо», представляет собой совершенно законченную новеллу (поразительную параллель к греческому мифу об Ипполите). Сразу бросается в глаза, что глава создавалась без какой-либо связи с другими частями сочинения. Упоминание в конце ее двух кото, привезенных в Японию Тосикагэ, явно носит характер позднейшего добавления. Третья экспозиция, «Господин Фудзивара», посвящена Минамото Масаёри и его дочери Атэмия. Три главы не имеют между собой ничего общего. Масаёри появляется в конце первой главы, здесь же говорится о его дочери, но вся эта заключительная часть, по-видимому, была создана тогда, когда у автора возникла идея объединить ранее написанный материал. К тому же, о Масаёри и Атэмия говорится здесь как о персонажах, уже известных читателю; по-видимому, так оно и было, и эпилог первой главы написан после третьей, подробно излагающей историю Масаёри. В третьей главе упомянут Канэмаса, но автор посвящает ему несколько малозначительных эпизодов, и ничто не указывает на то, что это один из главных персонажей первой главы. Все изложенное наводит на мысль, что изначально первые три главы были задуманы как самостоятельные произведения типа новелл.