Ле-цзы: Ле-цзы (перевод В.В. Малявина)

Гуань Инь сказал Ле-цзы:

— Будь твои слова прекрасны или уродливы — таким же будет и их эхо.

Будь человек высок или низок — такова же будет и его тень. Наша слава — эхо, наше поведение — тень. А посему сказано:

Поэтому мудрецы созерцали явленное, дабы познать сокрытое; они созерцали прошлое, дабы познать будущее. Таков закон «знания наперед».

Мы судим о вещах по собственному разумению, а подтверждения находим в других. Если человек любит меня, я тоже буду любить его. Если он ненавидит меня, я тоже буду ненавидеть его. Тан и У стали государями, потому что они любили весь мир. Цзе и Чжоу лишились престола, потому что они ненавидели целый свет. Таково подтверждение тому, что мы полагаем. Когда и разумение наше, и подтверждение ему очевидны, не действовать сообразно им — все равно что не желать проходить через двери, когда ты покидаешь дом, или не идти по дорожке, когда ты прогуливаешься. Если вот так упорствовать, не будет ли затруднительно извлечь для себя нечто полезное?

Я узрел это в доблестях Шэньнуна и Юя, нашел подтверждения этому в преданиях Шуня и Ся, Шан и Чжоу, рассудил об этом в соответствии с речами образцовых ученых и достойных мужей, и я не встретил случая, чтобы успех или неудача, возвышение или упадок не подтверждали эту истину [55] . Этот сюжет встречается также в книге «Люй-ши чуньцю» («Весна и осень господина Люя», ок. 240 г. до н. э.), где он призван проиллюстрировать тезис, довольно чуждый даосизму, а именно: успех действия предопределен способностью постичь «причины вещей». .

Янь Хой [56] . Этот персонаж не следует путать со знаменитым учеником Конфуция Янь Хоем. Его имя в оригинале пишется иначе. спросил у Ле-цзы:

— Те, кто стремятся постичь Путь, на самом деле хотят разбогатеть.

Я могу разбогатеть, добыв себе жемчужину, зачем же мне постигать Путь?

— Цзе и Чжоу ценили только собственные пристрастия и потому погибли, — ответил Ле-цзы. — Как хорошо, что я смогу вовремя рассказать тебе об этом! Человек, не ведающий долга, но живущий только для того, чтобы есть, ничем не лучше собаки или курицы.

Они скрещивают рога в поединке за пищу, и победитель устанавливает правила: такие ничем не лучше диких зверей и птиц.

Если ты ленив, как пес или курица, или дик, как зверь или птица, то тебя никто не будет уважать. А если никто не будет тебя уважать, опасности и унижения будут преследовать тебя.

Ле-цзы сказал:

«Тот, кто молод и красив, — горд. Тот, кто полон сил, — несдержан. С такими нельзя говорить о Пути. С людьми, еще не имеющими седины в волосах, нельзя толковать о Пути, и они отклонятся от Пути еще больше, если попытаются осуществить его. Тому, кто горд и несдержан, никто не скажет правды, а если человеку никто не говорит правды, он живет одиноким и не имеет помощников.

Умный полагается на других, а потому силы его не уменьшаются, когда он достигает старости, и он не пребывает в растерянности, когда знаний его оказывается недостаточно. Следовательно, секрет мудрого правления состоит в том, чтобы признавать ум других, а не быть умным самому».

Ле-цзы жил в большой нужде и голодал. Какой-то человек сказал об этом советнику чжэнского царя Цзыяну:

— Ле-цзы всем известен как муж, постигший Путь. Если он, живя в вашем царстве, так нуждается, то не даст ли это повод к разговорам о том, что его государь не милосерден?

Цзыян немедленно распорядился щедро одарить Ле-цзы зерном.

Ле-цзы вышел к гонцу с дарами, дважды ему поклонился, но подарков не взял. Гонец уехал ни с чем.

Когда Ле-цзы вошел обратно в дом, его жена стала бить себя кулаком в грудь и кричать: