Сомадева: Океан сказаний

«Если будет в моих силах дать вам то, что попросите, отдам непременно».

Так согласился он, и осталась наша компания в доме, а когда условленные четыре месяца закончились, пошли мы к нему и потребовали: «Давай нам теперь то, о чем прежде условились!» — «Что же это?» — спрашивает он, и тогда Шашин, указывая на меня, и говорит: «Да вот, почтенный, должен ты выдать свою дочь за нашего старшего». Призадумался брахман, связанный обещанием: «Вот как надули они меня! Но что за беда? Он — человек добродетельный». И, рассудив так, отдал брахман за меня эту прелестницу, как полагалось по закону и обычаю.

Наступила ночь, и сказал я своей жене, рассмеявшись: «Не помнишь ли ты про тепленькие и холодненькие манго?» Тотчас же она припомнила и, улыбнувшись, проговорила: «Так-то городские смеются над деревенщиной!» Рассердился я: «Что ж, порадуйся, горожаночка! Я, деревенщина, клянусь, что брошу тебя и уйду в дальние края». А она на это: «А я клянусь, что непременно сын, рожденный от тебя, тебя же ко мне и вернет». Объявили мы друг другу свои клятвы, и она, отвернувшись от меня, уснула, а я надел во время сна ей на палец свой перстень, вышел из дому и вместе с Шашином и другими приятелями, желая испытать ее хитрость, отправился в родной Удджайини.

А дочь брахмана, проснувшись утром, хоть и не нашла меня, но обнаружила у себя на пальце перстень с моим именем. «Что ж, — сказала она, — покинул он меня и выполнил свою клятву. Вот и мне пора, отбросив какие бы то ни было сетования, выполнить клятву, данную мной. На перстне вырезано имя Муладевы — значит, мой муженек и есть тот самый знаменитый мошенник. Живет он в Удджайини — так говорят добрые люди. Нужно мне попасть туда, а уж там каким-нибудь способом совершить задуманное». После таких раздумий пошла она к отцу и, притворно сокрушаясь, сказала ему: «Покинул, батюшка, меня неожиданно мой супруг. Как жить мне в разлуке с ним? Разве могу я оставаться здесь счастливой? Пойду я лучше по святым местам, умучу подвижничеством это ненавистное тело». Хоть и отговаривал он ее, но против его желания покинула она дом, забрав свои деньги и своих служанок, и, добравшись со временем до Удджайини и раздобыв одежды, подобающие богатой гетере, вступила в город красавицей, равной которой никто в мире не видывал, и, с помощью своей челяди рассудив, что и как делать, приняла на себя имя Сумангалы.

Раструбили повсюду ее слуги, что, мол, пожаловала в Удджайини знаменитая гетера Сумангала из Камарупы и ее благоволения добьется лишь тот, кто ради нее готов лишиться всего богатства. Девадатта, самая главная из городских гетер, навестила ее и предоставила ей для житья один из своих дворцов, достойный царя, а когда устроилась в нем Сумангала, то пришел туда приятель мой Шашин и через слугу передал: «Прими от меня мзду, достойную твоей великой славы!», но через того же слугу ответила она: «Лишь тот, жаждущий любви, войдет сюда, кто беспрекословно исполнит мои веления — не нужны мне ни мзда, ни скотоподобные мужики». — «Ладно!» — сказал Шашин и, только пала ночь, пришел по дворец Сумангалы.

Остановился он у первых дверей и назвал себя, и тогда стоявший в них служитель приказал ему: «Повинуйся велениям нашей госпожи! Даже если и совершил ты уже омовение, то омойся снова, иначе не будет тебе сюда входа». И Шашин согласился и снова совершил омовение, и, пока служанки массировали его да умащали, обливали да вытирали, прошла первая стража ночи. Наконец закончилось омовение, и оказался он перед вторыми дверьми, а там уже другой служитель сказал ему: «Ты отменно вымылся, а теперь облачись в подобающие случаю наряды». И Шашин согласился, и, пока служанки наряжали его да обряжали, миновала и вторая стража ночи.

Оказался он тогда перед третьими дверьми, и служители, бывшие при них, велели: «Насыться, прежде чем войдешь ты внутрь!» И ответил им Шашин: «Отлично!»

И пока долго и заботливо угощали его служанки разными отменными яствами, пролетела и третья стража. Кое-как добрался он до четвертой двери, ведшей в опочивальню самой Сумангалы; служитель, там карауливший, встретил его руганью: «Убирайся вон, деревенский ты грубиян! Не навлеки на себя беду! Что за время ты выбрал для любовной встречи? Кто приходит к гетере в последнюю стражу ночи?» И с этими словами, словно истинное воплощение Махакалы, Повелителя времени, выпроводил служитель Шашина, и тот ушел, потеряв свою тень. И таким же образом брахманская дочь, принявшая имя гетеры Сумангалы, выпроваживала всех, кто жаждал ее любви.