Array Ермолай-Еразм - Древнерусская литература. Библиотека русской классики. Том 1

Перевод на современный русский язык послания Филофея сделан по рукописи первой половины XVI в.

С. 478. … господину Михаилу Григорьевичу.. — Филофей отвечает на послание дьяка М. Г. Мунехина, в 1510–1528 гг. представлявшего во Пскове администрацию великою князя Василия III.

Прислал… свою грамоту… — Мунехин, обращаясь с посланием к Филофею, хотел узнать, как авторитетное духовное лицо оценивает астрологию. Любопытство дьяка объяснялось деятельностью врача великого князя — «немчина» Николая Булева (ум. 1548), который пропагандировал среди русских книжников прогнозы «Нового алманаха» Я. Штефлера и Я. Пфлаума (дважды издавался на латыни в Венеции, 1513,1518 гг.). Звезды же предвещали в 1524 г. мировой потоп и вообще «всей вселенной странам и царствам, и областям, и обычаям, и градам, и достоинствам, и скотам, и белугам морским и всем земнородным несомненное изменение».

…о годовых числах… — Мунехин в числе прочего спрашивал мнение Филофея о разных системах летоисчисления: от сотворения мира и от Рождества Христова.

« Шестоднев » — богословское толкование шести дней, в течение которых Бог сотворил мир.

«Шестокрыл» — книга об астрологии, переведенная в XVI в.

…о движущихся звездах… — Филофей пересказывает данные «Нового алманаха» Я. Штефлера и Я. Пфлаума, о которых его спрашивал Мунехин.

С. 479. Халдеи — имеются в виду вавилонские мудрецы, которых считали зачинателями тайного знания.

С. 480 . Девяносто лет, как греческое царство разорено… — Филофей упоминает окончательное завоевание турками Византии (1453).

… предали православную греческую веру в католичество… — Незадолго перед падением Константинополя последний император Константин XI, стремясь заручиться военной помощью Запада, добился утверждения церковной унии с католичеством, по которой признавалось главенство Римского Папы (1452).

С. 481. …споров об опресноках… — См. коммент. к с. 128.

…колени чуть прегибают… — Филофей продолжает обсуждать обрядовые различия православия и католичества, обвиняя католиков в еретичестве.

…внуки Агари — агаряне, т. е. мусульмане; см. коммент. к с. 97.

…но веры не повредили… — После покорения Константинополя турками византийская церковь расторгла унию с католическим Римом.

Печатается по изданию:

Памятники литературы Древней Руси: Конец XV — первая половина XVI века. М., 1984.

Максим Грек (в миру Михаил Триволис) (ок. 1470–1556), представитель аристократической греческой семьи, в 1492 г. отправился в Италию, где посетил разные города и познакомился со многими знаменитыми деятелями Возрождения (Анджело Полициано, Марсилио Фичино, Альд Мануций и др.). Во Флоренции он слушал проповеди обличителя папских злоупотреблений Дж. Савонаролы и под их впечатлением в 1502 г. даже стал монахом знаменитой доминиканской обители Сан-Марко, которую некогда возглавлял Савонарола, однако вскоре оставил Италию и постригся под именем Максима в православном Ватопедском монастыре на Афоне.

По просьбе великого князя московского Василия III Максим Грек в 1518 г. прибыл на Русь, чтобы оказать помощь в переводе с греческого Толковой Псалтыри и других важных церковных текстов. В Москве он вмешался в церковно-политические дискуссии, поддержав «нестяжателей» — сторонников отказа церкви от земель и других богатств. После разгрома «нестяжателей» Максим Грек на церковных соборах 1525 и 1531 гг. был несправедливо осужден за внесение в богослужебные книги «еретических» исправлений, за критику монастырского землевладения, за тайные сношения с Турцией, за хулу на великого князя и т. д. Он был заточен вначале в Иосифо-Волоколамский, а потом Тверской Отроч монастырь, где ему запрещали причащаться, читать, писать. С 1540-х положение узника начинает улучшаться, особенно после перевода его в Троице-Сергиевский монастырь. Здесь его посещают первые лица Руси, в том числе Иван IV. На Афон, однако, Максима Грека не отпустили. В 1988 г. канонизирован как общерусский святой.

Литературное наследие Максима Грека, писателя очень плодовитого, включает более 350 произведений самых разных жанров. «Повесть страшная и достопамятная» посвящена его излюбленной теме — пропаганде церковного «нестяжания». В этом произведении ради пущей убедительности Максим Грек даже осторожно делится воспоминаниями о своей католической юности, когда он слушал Савонаролу, обличавшего пороки Папы и других руководителей церкви. Книжник рисковал — к «латинянам» на Руси относились с устойчивой антипатией и подозрительностью, — но стремился показать, что и у католиков есть чему поучиться: если уж они, пребывая в «ереси», встали на истинный евангельский путь отказа от богатств, то православным тем более следует сделать то же самое («…ибо как их не делает совершенными прилежное исполнение заповедей Спасителя, пока они не откажутся от своих ересей, так и нас не делает совершенными одна православная вера, если не дополняем ее прилежным исполнением евангельских заповедей»). Максим Грек подводит читателя к выводу: «Не принимает в себя Божественный рай скрывающих себе на земле со всяким лихоимством и бесчеловечием сокровища золота и серебра, но отгоняет их…»