Марк Лукан - Фарсалия или поэма о гражданской войне

Но благоволение Нерона не было долговременным и прочным. Античные биографы Лукана объясняют разрыв Нерона с Луканом чисто личными мотивами — завистью императора к литературным успехам Лукана и крайним самолюбием последнего: молодой поэт, как указывается в приписываемой Светонию биографии, обиделся на Нерона за то, что император ушел с публичного чтения, где он декламировал свое произведение; кроме того, говорится в той же биографии, Лукан высмеял стихи Нерона в совершенно неподходящем месте и сочинил стихотворение, где издевался и над самим Нероном и над влиятельнейшими из его друзей. Все это очень правдоподобно, но, кроме того, можно с большою вероятностью предположить, что Нерон подозрительно отнесся к начатой Луканом «Фарсалии», в которой, при всей лести императору во вступлении, симпатии поэта были безусловно на стороне республиканцев и противников тираннии. Самолюбивому поэту было запрещено не только опубликовывать свои произведения, но даже читать их друзьям. Оскорбленный Лукан не удовольствовался резкими нападками на тираннию в своей поэме, где, начиная с книги четвертой, можно видеть прямые выпады против Нерона, но принял еще участие в заговоре Пизона, имевшего целью свержение и умерщвление ненавистного императора. Лукан стал душою этого заговора. Но заговор был раскрыт, а заговорщики схвачены. Лукан пришел в отчаянье, ужасаясь предстоящей казни, совершенно потерял мужество и, судя по Светониевой биографии, пошел на то, что обвинил других лиц, надеясь этим спасти себя самого. Но это не спасло Лукана: он был осужден, и ему было только предоставлено самому выбрать род смерти. Лукан остановился на самоубийстве, выбрав обычный в те времена способ — вскрытие вен. Умирая, он, судя по нашим источникам, произнес собственные стихи с описанием смерти солдата, истекающего кровью. Очень возможно, что это были стихи 635—646 из третьей книги «Фарсалии»:

Рассказ о смерти Лукана вдохновил Майкова на иное изображенье последних минут Лукана. Молодой, расстающийся с жизнью Лукан так говорит устами нашего поэта:

Лукан у Майкова полон сознания значительности своего творчества, он считает себя вдохновителем народа:

В живом и поэтически правдивом изображении Майкова Лукан поддается надежде на возможность спасения от смерти бегством, но, узнав о геройской смерти Эпихариды, у которой собирались заговорщики, он обретает мужество и величавое спокойствие:

Такое изображение смерти Лукана, разумеется, исторически не доказуемо, но поэтически оно подтверждается всей его поэмой.

Не уцелели и близкие родственники Лукана: его отца и двоих его дядей — Сенеку и Галлиона — принудили покончить жизнь самоубийством. Пощажена была вдова поэта, Полла Аргентария, которая впоследствии ежегодно справляла день рождения покойного мужа. До нас дошли и стихотворения Стация (Сильвы, II, 7) и Марциала, писавших уже после смерти Нерона, в честь дня рождения Лукана. Вот три эпиграммы Марциала, посвященные Лукану (VII, 21, 22 и 23):