Антология кинизма

7. Все кинические жанры (диатриба, мениппова сатира, апофтегма, хрия, письма и др.) полны «примеров» (рагаdeigma). Это свойство кинической литературы глубоко связано с сущностью кинизма, предпочитавшего практику, конкретное дело отвлечённым спекуляциям и дедукции. Воспитательную силу живого примера они ставили выше самых красноречивых слов. Поэтому у них не пользовался большой популярностью жанр философского трактата. Даже систему своих взглядов они выводили из поступков и линии поведения (ес ton ergon) своих героев (Геракл, Сократ, Диоген) (см.: Юлиан , VI, 189Ь), а не наоборот, что дает нам основание не считать кинизм таким уж бедным источниками. На этом основании киники создали целую плеяду своих героев и «антигероев» (Крез, Сарданапал, Александр. Ксеркс и др.). Такой методологией пользовалось и раннее христианство, строя свою философию на «житиях» и «деяниях» (praxeis) Христа и апостолов.

8. Народность мироощущения, апелляция к массе порождали народность формы, разнообразие изобразительных средств. Свойственная киникам эстетическая адаптация , т. е. приспособление формы произведений ко вкусам и образу мыслей публики, по своей сути демократична. «Мениппова сатира» и диатриба, как и различные виды ямбической поэзии (мелиямбы и холиямбы), возникшие в кинической среде, многое заимствовали у фольклора и оказывали демократизирующее воздействие на весь последующий процесс развития античной литературы. Кинические художественные новации осваивались в средние века и новое время.

У греков послеклассической эпохи существовала не только «антиконвенционалистская» философия киников, но и оппозиционная киническая литература, выработавшая свои жанры и выдвинувшая своих классиков. Демократическая литература киников — историческая реальность, которую нельзя выбросить из литературного процесса, из истории общественной мысли античности, хотя она и нарушает стройность привычной концепции почти безмятежного единого потока в культуре древнегреческого общества, которое неизвестно почему в таком случае называется рабовладельческим. Более того, киническая и кинизирующая литература — значительное и недостаточно оценённое явление в культурной жизни эллинизма, охватившее почти все его основные центры. К III в. до н. э. кинизм становится наиболее радикальным общедемократическим учением, к которому примыкают выходцы из различных, даже имущих классов, остро чувствовавшие социальную несправедливость.

Как связующее звено между древним и эллинистическим кинизмом в известном смысле можно рассматривать диалог «Эриксий, или О богатстве», сохранившийся в корпусе платоновских сочинений, но уже в древности относимый к числу подложных ( Диог . Лаэрт ., III, 62). Киническое «поношение богатства» (psogos ploutou) сочетается здесь с другими типичными для киников идеями и даже фразеологией. Впитав в себя опыт фольклорных жанров, киническая литература вместе с ними составляла единый поэтический фронт. Ко времени эллинизма сложились действенные принципы кинической литературы, основы которой были заложены в устных выступлениях и письменном наследии Антисфена, Диогена, Кратета и развиты последующими поколениями, ибо почти все киники были причастны к литературе. В обстановке политической апатии и подобострастного воспевания царей лидерами александринизма киники сумели сохранить независимость мысли и критическое отношение к действительности.

Подлинным основателем кинической школы был Антисфен Афинский (ок. 445—360 гг. до н. э.). Система созданной им философии настолько органично воплотилась в его личности, поведении и поступках, что Антисфен и кинизм не мыслятся оторванными друг от друга. Эту особенность древних мудрецов, основателей новых философских направлений, имел в виду Маркс, говоря, что «личности, неотделимые от их системы, были историческими лицами... Таковы были Аристипп, Антисфен, софисты и другие» [4].

О жизни Антисфена сохранились крайне скудные сведения. Сын свободного афинянина и фракийской рабыни ( Диог . Лаэрт ., VI, 1; II, 31), Антисфен еще по солоновским законам считался неполноправным, незаконнорожденным (нофом). Большую часть жизни провел в крайней нужде, участвовал в Пелопоннесской войне. Отсутствие гражданских прав нисколько не удручало философа, и он смеялся над афинянами, кичившимися своей автохтонностью. «Они по своему происхождению ничуть не благороднее саранчи и улиток», — говорил он. Антисфен зло издевался над мнимым демократизмом и разумностью афинского народного собрания, предлагая принять там постановление (псефисму), по которому осёл должен впредь именоваться конём ( Диог . Лаэрт ., VI, 8; Афиней , V, 220с). Он не видел разницы между рабами и свободными, выступал с критикой деятелей афинской демократии, переживавшей в то время глубокий кризис.