Ирина Панина - Золотой век Атлантиды

Снисходительно взглянув на восхищенного юношу, Тутмос вновь обрел дар красноречия и продолжил свой рассказ:

– После окончания торжественной церемонии к трону Божественного Антея может подойти каждый кеметец. Поводыри ведут к нему слепых и немощных, матери держат на руках больных детей, на носилках несут умирающих и обездвиженных. Легкого прикосновения руки Иерофанта бывает достаточно, чтобы слепой прозрел, а глухой услышал пение птиц! Бледные личики детей покрываются румянцем, и они начинают весело смеяться! Парализованные люди встают на ноги. Для продолжения лечения, некоторых больных Божественный Антей поручает заботам жрецов, врачующих в небольшом здании, расположенном недалеко от дворца.

– Скажи, Тутмос, чем отличается Божественный Антей от других атлантов? – настойчиво допытывался любознательный Реми.

– Ни у кого из них нет золотистой кожи и таких сверкающих золотых волос. Иерофант на голову выше других атлантов, а самый высокий из кеметцев едва достигает его груди. Потерпи, Реми, скоро ты сам все увидишь и узнаешь! – многозначительно произнес Тутмос.

Стражники тронулись с места и неспешно пошли вдоль колонн, окружавших внешний двор.

– Тутмос, как ты думаешь, Божественный Антей бессмертен? – раздался издали приглушенный голос Реми.

– Думаю, да, – пробасил в ответ чернобородый воин.

По губам Иерофанта, терзаемого смутной тревогой, скользнула мягкая улыбка. Коснувшись рукой груди, Антей тяжело вздохнул и оглянулся на жреца, стоявшего поодаль. Черные глаза Атотиса, оттененные густыми ресницами, светились глубоким умом. Кеметец внутренне чувствовал тревогу Иерофанта, но не находил ей объяснения. Почтительно приблизившись, Атотис поклонился, ожидая приказаний.

– Позаботься о Реми и, если нужно, окажи помощь его семье! – великодушно распорядился Божественный жрец.

Затем Иерофант достал из-за пояса небольшую орихалковую пластинку, с выгравированными на ней таинственными знаками, и вручил Атотису. Кеметец устремился в дальний конец террасы, заканчивающейся большой двухстворчатой дверью. На одной створке был изображен золотой Дракон, а на другой – знак странствующего Солнца в виде круга с радиально расходящимися против часовой стрелки отростками. Жрец вставил пластинку в паз между створками. Раздался нежный, хрустальный звон, тяжелые створки двери медленно поползли в стороны. Золотистый свет озарил обширную карстовую пещеру. Атотис вернул пластинку подошедшему Антею и вслед за ним вошел внутрь ярко освещенной пещеры.

Полупрозрачный, медово-желтый мраморный оникс в виде натеков покрывал стены и пол пещеры. С потолка спускались яркие сталактиты, с пола навстречу им поднимались причудливые сталагмиты. Посреди пещеры стоял испускающий огнистое сияние двухместный дельтокрылый вимман [12] Вимман – воздушный корабль, который используется Посвященными Атлантиды. с вертикальным хвостовым оперением. Иерофант приблизился к вимману и занял место пилота, за его спиной расположился Атотис. Раздался тихий мелодичный звук – легко отделившись от пола, воздушный корабль вылетел из пещеры и взмыл в звездное небо.

– Золотая птица! Золотая птица!!! – взмахнув руками, со смятением и страхом закричал Реми. – Я видел ее однажды над изумрудными копями!

– Успокойся, Реми, – невозмутимо и веско отозвался Тутмос. – Эта могучая птица обитает во дворце, к тому же она неживая.

– Неживое летать не может!!! – подозрительно взглянув на бородатого воина, обиделся юноша.

– Поверь мне! Может, если им управляет Божественный Антей! – незлобно усмехнувшись над недоверчивостью молодого воина, басовито возразил Тутмос. – Это поистине чудесная птица. Когда на город напали полудикие черные племена людоедов, блистающая как солнце птица, окруженная радужным светом, неподвижно зависла над нападавшими. Раздался оглушительный грохот, засверкали молнии, на дикарей обрушился огненный дождь. Обезумевшие от страха и ужаса людоеды с дикими воплями бросились наутек. И еще долгое время их преследовал, извергая огонь, этот летающий дракон. Находясь во дворце, Реми, ты увидишь и узнаешь еще много необыкновенного и чудесного.

Раскрыв от изумления рот, потрясенный Реми с невольным трепетом посмотрел вслед скрывшемуся в ночи вимману .

Колоссальный, высеченный из скалы Сфинкс смотрел своими каменными очами в море. Пенные волны с шумом разбивались недалеко от его ног. Проходили столетия, но незыблемо стоял этот несокрушимый символ природы и человека, олицетворявший все первоэлементы и силы природы. Красное лицо Сфинкса в обрамлении ритуального головного убора было обращено на восток, навстречу восходящему солнцу.