Жан Расин: Федра

Обманута своей любовью безоглядной
Была моя сестра. Что сталось с Ариадной?…

О госпожа! Зачем ведешь ты скорбный счет?
Зачем ты принялась порочить весь твой род?

Несчастный этот род богиней проклят гневной [33].
Последняя в роду, судьбой своей плачевной
Всем показать должна я Афродиты власть.

Ты любишь?

Лютая меня терзает страсть!

К кому?

Узнаешь все. Дрожа и негодуя,
Услышишь ты… Люблю… Не вымолвить… Люблю я…

Кто он?

Он – тот, чей был так нестерпим мне вид, —
Сын Амазонки…

Как!… О боги! Ипполит?

Тыимя назвала.

Ужель! О, стыд! О, горе!
О, род, погрязнувший в злосчастье и позоре!
Зачем, зачем мы здесь? Не надо было нам
И близко подплывать к зловещим берегам!

Давно уже больна ужасным я недугом.
Давно… Едва лишь стал Тесей моим супругом
И жизнь открылась мне, исполненная благ,
В Афинах предо мной предстал мой гордый враг.
Я, глядя на него, краснела и бледнела,
То пламень, то озноб мое терзали тело,
Покинули меня и зрение и слух,
В смятенье тягостном затрепетал мой дух.
Узнала тотчас я зловещий жар, разлитый
В моей крови, – огонь всевластной Афродиты.
Умилостивить я пыталась божество:
Я ей воздвигла храм, украсила его:
Куря ей фимиам, свершая жертв закланья,
Я мнила, что она смягчит мои страданья.
Но тщетно было все – и фимиам, и кровь:
Неисцелимая пришла ко мне любовь!
Я, вознося мольбы богине Афродите,
Была погружена в мечты об Ипполите.
И не ее – о нет! – его боготворя,
Несла свои дары к подножью алтаря.
Я стала избегать его. Но все едино:
В чертах отца – увы! – я находила сына!
Тогда решилась я восстать против себя,
И, страсть преступную насильственно губя,
Любимого врага преследовать я стала.
Роль злобной мачехи искусно разыграла:
Упреки, жалобы – им не было конца,
И вынужден был сын покинуть дом отца.
Уехал он, – и тут настало облегченье:
Дни мирно потекли, ушло мое смятенье.
От мужа утаив, что наш несчастлив брак,
Усердно я блюла супружеский очаг,
Воспитывала я детей своих прилежно…
О, рок безжалостный!… Борьба с ним безнадежна!
В Трезен, куда была мной сослана любовь,
Привез меня мой муж. Открылась рана вновь.
В крови пылал не жар, но пламень ядовитый, —
Вся ярость впившейся в добычу Афродиты.
Какой преступницей, каким исчадьем зла
Я стала для себя самой! Я прокляла
И страсть, и жизнь свою. Я знала: лишь могила
Скрыть может мой позор; я умереть решила.
Вняв просьбам и слезам твоим, тебе во всем
Призналась я теперь. И я не каюсь в том.
Но зная, что на смерть осуждена я роком,
Ты не тревожь меня ни стоном, ни упреком,
Не отговаривай, не вздумай помешать
И гаснущий костер не тщись раздуть опять.

О госпожа, прости! Мне довелось явиться
С известьем горестным к тебе. Узнай, царица,
Что смертью взят наш царь и твой супруг, Тесей.
Об этом ведомо уже Элладе всей.

Как! Что ты говоришь, Панопа?

Я сказала, —
Пусть госпожа не ждет царя. Его не стало.
Вошедшие сейчас к нам в гавань корабли
Царевичу ту весть с собою привезли.

О, небо!

И теперь в волнении Афины.
О будущем царе сужденья не едины:
Те сына твоего хотят на трон возвесть,
Иные, госпожа, забыв закон и честь,
За сына пленницы стоят, за Ипполита.
Есть даже дерзкие, что говорят открыто, —
Пусть к власти будет род Палланта возвращен;
И требуют они для Арикии трон.
Мой долг был рассказать про эти все событья.
Назначил Ипполит час своего отплытья.
Явившись в пору смут, быть может, увлечет
Царевич за собой изменчивый народ?

Довольно. Ничего не надобно страшиться:
Предупреждениям твоим вняла царица.

Уже отчаявшись тебя отговорить,
Я жизни собственной прервать хотела нить.
Но изменилось все от новой злой напасти:
Царь умер, – на тебя ложится бремя власти.
Твой сын! Ты утвердить должна его права!
Он – раб, коль ты мертва, он – царь, коль ты жива.
Над ним нависшие кто отведет угрозы?
Поддержит кто? И кто ему осушит слезы?
Он будет звать тебя, но тщетным будет зов, —
И на тебя падет проклятие богов…
Живи! И прочь гони былые угрызенья:
Ведь страсть твоя теперь – лишь страсть, не преступленье.
Смерть мужа твоего ту разорвала связь,
Из-за которой ты, себя самой стыдясь,
Хотела умереть. Разрушена преграда,
Тебе с царевичем встреч избегать не надо.
Боясь твоей вражды, быть может, госпожа,
Он стал бы в эти дни главою мятежа.
Ты разуверь его и путь закрой к измене.
Пусть он останется властителем в Трезене,
Но ведомо ему, что лишь твой старший сын
По праву может стать властителем Афин [34].
От общих недругов оплот мы с ним построим:
Ведь Арикия – враг, опасный вам обоим.