Эллинские поэты

Но поэт не только сводит личные счеты. Своими эпиграммами он метко бьет по более важным уродливым чертам в моральном облике современников. В одной из них характеризуется «доблесть» наемников: тысяча вояк настигли и «геройски» убили преследуемых, их было ровным счетом семеро (11). Это, так сказать, образ коллективный. А вот и индивидуальный — может быть, главаря этих наемников:

Тип заправилы остро обрисован четырьмя синонимическими речениями, изображающими его власть, и четырехкратным повторением его имени, которое как бы начальствует в каждой из четырех фраз двустишия.

Творческое наследие Архилоха дошло до нас лишь в обрывках. Но и по ним можно себе представить предметно ощутимую четкость и образность его «прозаичного», разговорно-простого языка, жанровое и метрическое разнообразие его песен. Народные стиховые формы сочетались с собственными ритмическими находками первооткрывателя в области лирики.

Древние, знавшие все творчество Архилоха, восхищались им. Эллинистический поэт III века до н. э. Феокрит отразил это отношение античности к великому поэту в своей эпиграмме (XIX):

Наряду с ямбографией важным видом лирики была элегия, пение которой сопровождалось игрой на авле (гобое). Она слагалась из двустишия, в которых гексаметр (шестимерник) чередовался с пентаметром (пятимерником), образуя такую строфу:

— СС-СС-СС-СС-СС-С

— СС-СС-//-СС-СС—

Несмотря на общую форму, элегические стихотворения имели самое различное содержание. У поэтов VII века Каллина, Тиртея и Солона оно является глубоко общественным. Первый из этих элегиков, живший в Эфесе, призывал своих малоазийских соплеменников к мужественной борьбе против завоевателей-киммерийцев.

Вслед за ним Тиртей увещевал соотечественников проявлять перед лицом врагов мужество и храбрость, не позорить себя бегством с поля боя. Элегии этого поэта исполнены истинного пафоса верности отчизне и доблестного боевого духа. Если предание о том, что элегии Тиртея воодушевили спартанцев и принесли им победу в войне против мессенцев, и является легендой, то оно, во всяком случае, характеризует высокую роль вдохновенной патриотической песни.

С такой патриотической элегией обратился к своим согражданам и афинянин Солон, побуждая их вернуть себе отнятый мегарцами Саламин. Из ста ее стихов до нас дошли лишь восемь. Интересно, что государственный деятель здесь прямо предпочитает ораторскому слову слово поэтическое:

говорит он своим согражданам. Поэт взывает к чувству афинян, ущемленному утратой этого острова.

Если стихотворения Солона, созданные им для убеждения сограждан, по своему содержанию и стилю рационалистичны, то элегии Мимнерма («К Панно») более эмоциональны, непосредственно «лиричны». Это не советы и рассуждения, а душевные излияния и раздумья. Они проникнуты грустным чувством и сознанием, что молодость убывает невозвратно, что вместе с нею уходят радости и начинают довлеть заботы и горести, которые несет с собою надвигающаяся старость. Не случайно Мимнерму созвучно гомеровское сравнение кратковечных людей с увядающими и опадающими листьями («Илиада», VI, 146-148). Именно его стихотворения стали образцами для печально чувствительной элегии позднейшего времени.

С другой стороны, в лирике Мимнерма утверждается, что нельзя упускать моментов наслаждения, ибо только в них и заключается ценность бытия:

читаем мы в сентенциозном запеве одной из его элегий, вызвавшей множество вариаций в дальнейшей поэзии.

Мимнерм явился также и автором элегий, воспевавших мужество участников войны против лидийских завоевателей, но от них сохранилось немногое. Этой войне была посвящена и не дошедшая до нас его историческая поэма «Смирнеида».