Исократ - Собрание речей

Те, кто советует нам заключить мир, говорят, что людям разумным не следует иметь одинаковый взгляд на вещи при счастливых и при несчастных обстоятельствах, но надо принимать решения соответственно данному положению дел, приспособляться к ходу событий и не ставить себе целей свыше возможностей. При нынешних же тяжелых обстоятельствах следует стремиться скорее к полезному, чем к справедливому. Что касается всего прочего, то с этим я согласен, но никто не мог бы убедить меня считать что-либо более полезным, чем справедливость. Ведь я вижу, что и законы ради нее издаются, и благородные мужи ревнуют о ней, и благоустроенные государства больше всего о ней заботятся, также исход всех бывших войн определялся не в соответствии с силой, а в соответствии с правом. Словом, жизнь людей вообще порочностью разрушается, добродетелью же сохраняется. Так что пусть не падают духом те, кто готов сразиться за правое дело, а скорее пусть опасаются насильники и те, кто не умеет соблюдать меру при удаче. Затем следует принять во внимание и следующее: мы все в настоящее время держимся одинакового мнения о том, что справедливо, относительно же того, что именно для нас полезно, мы спорим. Если налицо два блага, причем одно из них совершенно ясное, другое же сомнительное, то разве не поступили бы вы смешно, если бы общепризнанное благо отвергли, а спорное решили бы предпочесть, в особенности, когда выбор имеет такое важное значение? Ведь следуя моим предложениям, вы не должны отказываться ни от одной пяди своих владений, и вы не покроете позором наш город, но сможете надеяться, что, борясь за правое дело, вы будете сражаться лучше, чем ваши противники; следуя же предложениям сторонников заключения мира, вы немедленно отказываетесь от Мессении [273] Мессения фактически получила независимость в 369 г. до н. э. Оратор имеет в виду признание нового государства de jure. ; допустив с самогона- чала себе во вред эту ошибку, вы, быть может, не достигнете ни полезного, ни справедливого, словом, ничего из того, чего вы ожидаете. И ведь совершенно еще не ясно, достигнем ли мы прочного мира, если и выполним предписания. Я думаю, для вас не тайна, что все люди имеют обыкновение обсуждать справедливые условия договора с теми, кто защищает свои права; к тем же, кто слишком охотно подчиняется приказам, предъявляют еще большие требования, чем было первоначально задумано. Так что тот, кто настроен воинственно, получает лучшие условия мира, чем легко идущие на соглашения. Однако, чтобы не казалось, будто я слишком долго рассуждаю на эту тему, я, отложив в сторону все подобные соображения, обращусь к прямым доказательствам своей мысли. В самом деле, если бы никогда не случалось народу после неудачи воспрянуть духом и одолеть своих врагов, то, естественно, и у нас не было бы надежды одержать на войне победу; если же, напротив, часто бывало, что более сильная сторона оказывалась побежденной более слабым противником и ведущие осаду погибали от рук осажденных, что удивительного, если и наши нынешние дела примут другой оборот?

Я не могу привести подобного примера из истории нашего города, так как на его территорию никогда еще не вторгался враг, превосходящий нас силой [274] До похода Эпаминонда 369 г. до н. э. ни один противник не совершал победоносного вторжения в Спарту. , но существует много свидетельств тому в истории других государств, в особенности же Афин. Мы найдем, что они вызвали упреки со стороны эллинов из-за своей власти над другими государствами, но обрели добрую славу у всех людей, отразив наглых захватчиков.

Если бы я захотел остановиться на опасностях, которым они подвергались в древности в борьбе против амазонок, фракийцев или пелопоннесцев, которые вторгнулись на их землю под предводительством Эврисфея, то, пожалуй, показалось бы, что я говорю о слишком стародавнем и далеком от нынешних дел. Но кто же не знает, с какого несчастья они начали войну с персами, чтобы подняться затем до такого процветания? Ведь только они из всех эллинов, живущих за пределами Пелопоннеса, хоть и видели, что сила варваров непреодолима, не стали обсуждать их требований и тотчас предпочли разрушение своего города — рабству. Покинув страну и считая своим отечеством свободу, они разделили с нами опасности; после этого они испытали такую перемену судьбы, что, утратив на несколько дней свои владения, затем на долгое время установили свою власть над другими. Не только; на истории этого города можно показать, как отважное сопротивление врагам является источником великих благ. Тиран Дионисий, например, однажды оказался в окружении осаждавших его карфагенян; не было никакой надежды на спасение; когда же он, подавленный трудностями войны и враждебным отношением граждан к нему, решил спастись бегством, отплыв на корабле, один из его друзей решился сказать ему: "Прекрасный саван — единоличная власть" [275] Т.е. «прекрасно сохранить власть вплоть до дня смерти». . Пристыженный этими словами, Дионисий изменил свое намерение и, возобновив войну, уничтожил великое множество карфагенян, а над гражданами установил еще более твердую власть, приобретя могущество, значительно превосходящее первоначальное. Закончил он жизнь как единоличный правитель, передав сыну тот же сан и власть, которыми пользовался сам.