Геннадий Кудиевская - Монархия предпринимателя. Как стать царем?

У большинства людей существует свой собственный мирок, как у тебя, Полина, в котором они, как в коконе, спят, едят, рожают детей, совершают свой маршрут на службу или на работу (простую и малоответственную) и обратно домой. Большинство людей даже не рассматривают данное положение дел, как временное. Для них это устоявшееся, привычное состояние. Они смирились. Сложили лапки и даже не замечают, что жизнь вокруг быстро меняется, что возможности приходят и уходят, и что за окном или где-то далеко в это же время идет совершенно другая жизнь.

— Отчасти так и есть. Но лишь отчасти.

— Полина, ты не задавалась вопросом, почему народ терпит?

— Есть такой садистский эксперимент, который красноречиво объясняет этот феномен. Если жабу посадить в холодную воду и постепенно повышать температуру, она останется в ней, пока не погибнет от кипятка…

— Закон малых перемен: когда изменения происходят очень медленно, они становятся незаметными. Психологи называют это выученной беспомощностью и относят к феноменам депрессии. Ученые провели похожее по жестокости исследование, поместив в клетки двух собак. Одной собаке пускали в пол клетки электрический ток время от времени, и она научилась предугадывать болезненные удары и подпрыгивать. А второму животному — слабый, но постоянный ток. Вначале собака дергалась, пыталась избежать ударов, а затем перестала даже предпринимать какие-либо попытки и обреченно улеглась на пол. В конце этого эксперимента, когда ток из обеих клеток был наконец отключен, а собаки освобождены, первая из них, подпрыгивая, убежала прочь, а вторая так и осталась лежать на месте, как будто клетка до сих пор окружала ее невидимым заслоном. Она не проявляла никакой активности, вяло принимала пищу и недолго прожила после этого эксперимента. Подобное существование ведут и наши граждане на унылых депрессивных территориях типа Енакиево.

У меня такое впечатлени е, что на территорию Украины уже сотню лет пускают слабый, но постоянны й ток беспросветного безденежья. Большинство граждан перестали даже пыта ться избежать боли б едности, реагировать на новые возможности, пытаться выб раться из беспросвет ной нищеты своих сел , поселков и окраин г ородов.Народ терпит собственное безденежье, оставаясь в той среде обитания, которая и делает его бедным. И это грустно. Люди, как обезумевшие крысы в лабиринте, даже не пытаясь сменить маршрут, продолжают бегать за мизерным кусочком сыра, умерив свои желания, задушив юношеские мечты. Я думаю, что это болезнь. Болезнь бедности, парализовавшая большую часть населения Украины. Люди не могут признать себя бедными, и, как алкоголики, ищут оправданий своему пагубному пристрастию: «Я выпиваю, потому что я нервничаю, потому что ушла жена, потому что нет работы и т. д.»

Федерализм, социализм, капитализм, независимость, соборность, проблемы языка — все это общество готово обсуждать до самозабвения, и это симптомы той же болезни. В нашей стране говорят о чем угодно, только не о деньгах. Поэтому униженные и оскорбленные граждане Украины живут в стране третьего мира и занимаются тем, что ругают богатые государства. Они хают доллар, евро, фондовые рынки, кризис, бюджетный дефицит, нестабильность экономики с таким же остервенением, как состоятельных соседей, злорадно обсуждая их неудачи, болезни и потери. Деньги — настолько трудная тема, что люди даже не пытаются о них мечтать…

1987 год. Картошка

Перестройка, гласность, сухой закон, а также невозможность найти работу — реалии Советского Союза того времени. Я как выпускник экономического факультета не мог найти работу по специальности в принципе, поэтому влачил жалкое существование. Но даже в самые трудные времена я все равно думал о деньгах и не опускал руки. Пробовал себя в бухгалтерии, потом на стройке. И когда я работал кровельщиком-бетонщиком строительного управления № 4317, мне удалось сделать свой первый предпринимательский шаг.

На стройку я пошел, думая, что рабочие хорошо зарабатывают. 200–250 рублей в месяц зарплаты бетонщика мне казались баснословными деньгами, но их хронически не хватало. В семью требовалось больше денег. И даже строгий учет всех трат (записи в блокноте: кефир, сметана, раз в неделю мясо, хлеб, молоко) не оставлял шанса купить приличную шмотку. Модный хит того времени — джинсы — по-прежнему был недоступен и стоил фантастических 220 рублей. Именно поэтому я все время думал о деньгах и больше ни о чем. Я видел людей, которые ездили на автомобилях, за рулем сидели низкооплачиваемые инженеры, прорабы и респектабельный в те годы класс торговых работников.